"По своим артиллерия бьет..." Слепые Боги войны - Владимир Бешанов Страница 25

18 июля Коллегия ОГПУ вынесла приговор по длившемуся полтора года делу преподавателей Военной академии РККА. Наряду с известным географом и востоковедом генералом А.Е. Снесаревым в академии активно злодействовал бывший председатель Артиллерийского комитета, автор более тридцати работ по артиллерии, изобретатель генерал Е.К. Смысловский. Он признался, что является одним из организаторов контрреволюционной организации, стоявшей на принципах восстановления монархического строя, реставрации капитализма и частной собственности. Конкретная работа состояла в проведении саботажа в военной промышленности, распространении среди слушателей академии упаднических настроений, подготовке к вооруженному свержению Советской власти в случае интервенции, передаче сведений английской разведке. Кроме того, генерал завербовал своего зятя, служившего инженером-технологом ружейно-пулеметного треста, полковника Н.Л. Тихоцкого, через которого держал связь с «вредительской контрреволюционной группой Арткома». Е.К. Смысловскому расстрел заменили стандартной «десяткой», однако в каналоармейцы он уже не годился: разбитого параличом инвалида «выписали» из Бутырской тюрьмы по состоянию здоровья. Н.Л. Тихоцкий покончил жизнь самоубийством в лагере.

Это только верхушка айсберга. Аресты охватили огромную часть контингента специалистов военной промышленности, не оставив в стороне ни одного производства, мастерской, лаборатории. К тому же для следователя с «горячим сердцем и холодной головой» разоблачить одного врага в учреждении невелика доблесть, другое дело — накрыть «организацию», членами которой становились целые коллективы. К примеру, не мог А.С. Бакаев придумать «вредительскую рецептуру» пороха (он взрывался!) и «уничтожить пресс» без сообщников.

На Нижегородском заводе взрывчатых веществ имени Я.М. Свердлова (завод № 80) сотрудники ОГПУ в феврале 1930 года одним стремительным налетом обезвредили «группу вредителей, которая нанесла удар непосредственно по боевой мощи нашей страны». Группа, само собой, состояла из специалистов старой закалки: заведующий производством А.Ф. Петров, помощник директора по технической части Н.И. Гаевич, начальник 3-го производства А.Г. Шерминский, начальник техотдела Н.А. Баташов, начальник строительного отдела архитектор А.Н. Тюпиков, главный пиротехник С.И. Канавец. Всем припаяли расстрел с заменой на концлагерь. Краевая комиссия составила список лиц, «набранных в аппарат вредительскими элементами», и потребовала снять их с работы; из заводоуправления вычистили 35 сотрудников из «бывших» и заменили выдвиженцами из рабочего класса, в том числе заместителя директора по производству. Закономерным следствием воспеваемого заводской малотиражкой «хирургического отсечения всего нездорового и больного» стало выполнение квартального плана на 58 % при сорока процентах брака и снятие с должности директора завода Н.Г. Кетуры.

Технического директора Рошальского порохового завода Ф.А. Морозова постановили расстрелять, а главному химику Казанского завода Д.А. Вердеревскому выписали десять лет лагерей с заменой на ссылку в Казахстан (в декабре 1937 года 68-летнему «вредителю» ссылку заменят на десять лет лагерей).

«Истребление «буржуазной интеллигенции», — вспоминает И.Л. Солоневич, — было поставлено в таких масштабах, что когда «план» при содействии доблестных активистских челюстей был выполнен, то оказалось, что почти никого и не осталось. А новая советская, пролетарская и т. п. интеллигенция оказалась еще более контрреволюционной, чем была старая интеллигенция, но менее грамотной технически и орфографически, чем была старая даже полуинтеллигенция. Образовалась дыра, или, по советской терминологии, — прорыв; острая «нехватка кадров» врачебных, технических, педагогических и прочих».

Впрочем, кое-кого до поры отпустили погулять на свободе: И.П. Граве, Ю.М. Шейдемана, В.Д. Грендаля, П.А. Гельвиха, В.В. Гуна.

С 1928 по 1931 год было отстранено от должностей 138 тысяч специалистов промышленности и управленческого аппарата, из них 23 тысячи были «списаны по первой категории». К весне 1930 года при потребности более 10 000 инженеров и 16 500 техников в военпроме осталось 1897 инженеров и 4329 техников, из которых только 439 инженеров и 1363 техника работали на предприятиях, остальные, иначе говоря большинство, занимались делопроизводством в бюрократических конторах.

Нужда в специалистах была настолько острой, что в марте ЦИК и СНК приняли закон о призыве на военные заводы инженеров из гражданской промышленности.

Зато в тюрьмах скопилось изрядное количество высококвалифицированных «существ низшего порядка», ожидавших решения своей участи, и в светлую голову товарища Ягоды пришла идея использовать этот потенциал на благо страны.

15 мая 1930 появился циркуляр Высшего Совета народного хозяйства и Объединенного государственного политического управления об использовании на производствах специалистов, осужденных за вредительство. Документом предписывалось отбирать заслуживающих доверия специалистов и оказывать им содействие в деле постановки опытных работ, которые должны производиться «главным образом в помещении органов ОГПУ». Для этой цели было организовано техническое отделение Экономического управления ОГПУ, руководившее работами особых конструкторских бюро, использовавших труд заключенных специалистов. Так появилась первая система научно-технических тюрем, в просторечье — «шарашек». За обещанное гражданами начальниками «прощение грехов» в этих учреждениях трудились судостроители, авиационные и артиллерийские конструкторы, химики, Двигателисты, связисты, текстильщики, геологи, микробиологи; в сентябре 1931 года их насчитывалось 423 человека. Соответственно возникли «шарашки» авиационные, моторные, артиллерийские, танковые, химические, микробиологические…

На базе тюрьмы «Кресты» и спецпроизводства Ленинградского металлического завода имени В.И. Сталина в 1930 году из «шпионов, диверсантов и активных членов контрреволюционной организации» общим числом 50 человек было сформировано Особое конструкторское технологическое бюро под руководством А.Г. Дукельского (позднее — ЦКБС-3). Ему поручили создать железнодорожный транспортер под 14-дюймовую морскую пушку. Коллегами Александра Григорьевича по тюремному творчеству стали Н.С. Лесенко, В.В. Твердохлебов, Д.Е. Бриль, К.В. Турба и другие. Здесь же А.А. Флоренский, Н.В. Богданов, В.С. Петрикевич, К.К. Чернявский укладывали на транспортер пушку Б-1-П и под эту же пушку проектировали первую в СССР береговую башенную 180-мм двухорудийную установку МБ-2–180. В мае 1932 года заводом был предъявлен к сдаче монстр с индексом ТМ-1–14, весивший без малого 400 тонн, предназначавшийся для борьбы с линейным флотом противника (всего было построено шесть транспортеров). К концу 1934 года на ЛМЗ были закончены первые четыре железнодорожные установки ТМ-1–180 (до начала войны на Николаевском заводе построили еще двенадцать).

Е.И. Шпитальский, ничего не ведая о судьбе семьи, с 1931 года продолжил руководство работами по созданию отравляющих веществ, которые велись в «химической шараге» на Ольгинском заводе (завод № 1); в том же году он умер от разрыва сердца.

«Зэки» А.С. Бакаев, С.А. Броунс, А.Г. Горст с товарищами совершенствовали рецептуры и технологию изготовления порохов и взрывчатки, курировали проектирование завода по производству баллиститных порохов, отбывая заключение в Особом военно-химическом бюро ОГПУ.