История руссов. Варяги и русская государственность - Сергей Лесной Страница 25

2) Разбирая различные стороны жизни (религию, язык, законодательство, торговлю, ремесла и т. д.) мы видим, что и практически влияние Скандинавии на Древнюю Русь было близко к нулю.

Норманизм — это не научная теория, а политическая доктрина, местами переходящая в демагогию с элементами лжи и мошенничества. Бесконечно стыдно за русскую историческую науку, позволившую сесть себе на шею политическим спекулянтам и не нашедшую в себе достаточно строгого научного метода, чтобы увидеть в 1954 году то, что было ясно еще в 1854-м.

Остановимся теперь на некоторых деталях, и прежде всего на нелепой сказке о приглашении целого племени скандинавов под именем «Русь». Предков наших считают за каких-то полуидиотов, которые, насладившись прелестями чужеземного гнета и прогнав варягов, не нашли ничего лучшего, как пригласить на свою голову целое чужое племя. Где это видано и слыхано? Приглашать на свою голову целое племя поработителей-чужестранцев!

Если первый летописец или, вернее, один из его продолжателей, в пылу монархического усердия допустил нелепую вставку, то на то и голова людям дана, чтобы отличать ложь от истины.

В других списках летописи сказано не «пояша по себе всю Русь», а «пояша по себе дружину многу». Совершенно ясно, что если в летописях мы встречаем два варианта одного и того же, то следует принимать не нелепый, а более вероятный и правдоподобный. Речь шла о приглашении семьи дельного военачальника с его братьями для постоянной защиты Новгорода от нападений варягов.

Рюрик является не причиной, не основой русской государственности, а ее следствием. Созревшая государственность потребовала новой административной формы, и эта форма пришла не снаружи, а изнутри. Явилась нужда не в племенном князе (таковые были и до тех пор, например, Вадим Храбрый в Новгороде), а в князе общеплеменном, федеративном, объединявшем не только славянские, но и финские племена в одно целое. Эту федеративность, необходимость объединения для единого, цельного отпора врагу, осознали сами племена, и ими и была создана новая форма правления. Ничего нового Рюриковичи не принесли, они были приглашены возглавить что-то новое, не ими изобретенное. Этой азбучной истины многие, даже самые блестящие наши историки, не поняли.

Отрываться от сохи и заниматься военным делом, требовавшим уже значительного искусства, тушить пожар, когда он горел уже во всю силу, северные племена по горькому опыту поняли, было нецелесообразно. Надо было иметь постоянное и обученное войско и опытного военачальника, которые пресекали бы поползновения врага в самом их начале. Рюрик, очевидно, известный как дельный военачальник, был приглашен с братьями и дружиной. Как посторонний, но не чужой, он был нейтрален и тем обеспечивал справедливость среди довольно разношерстной толпы его новых подчиненных. Была приглашена династия, но не племя, военная же дружина была наемниками, никакой решительно самостоятельно внутриполитической роли не игравшими.

Варяги были не правящим классом, как стараются их изобразить норманисты, а наемной гвардией, охранявшей князя, помогавшей ему в борьбе с соперниками и образовывавшей ядро армии в борьбе с внешними врагами. Никогда варяги не диктовали своих условий, их всегда нейтрализовали достаточным количеством славянских дружинников и «воев». И уж, конечно, никакой скандинавской государственности они не принесли. Если мы обратимся к скандинавским сагам, склонным к фантастике при описании событий, то даже в них мы не найдем утверждений, что скандинавы завоевывали Русь и образовывали там свои государства.

Бедные авторы саг! Их воображение оказалось гораздо слабее, чем у историков: Шлёцера, Погодина, Соловьева, Мошина и прочая, и прочая…

Эта подчиненность, наемническая роль скандинавов находится в полной гармонии с тем, что русской государственности они не создавали. Также в важных случаях действовало «вече», и так же говорили князю просто: «не хотим тебя» и гнали его прочь. И это бывало не только в Новгороде. Норманистам следует запомнить, что продажные шпаги вовсе не были великими государственными деятелями: ведь подавляющее большинство их была молодежь, буйный сброд, подчас отбросы скандинавского общества, и только.

Мы уже указывали выше, что принадлежность Рюриковичей к германскому народу весьма сомнительна, скорее всего, они были славянами [33]. Мы уже указывали, что у поляков было имя Ририк, добавим, что у чехов был Rerich, у вендов (в 910 году) князь Rerec, далее у чехов был Olek, Ingor, у хорутян (803 год) князь Ingo и т. д. В истории нет ни малейшего намека, что Рюриковичи имели затруднения с языком, имели переводчиков и т. д. [34]

С момента воцарения династии Рюриковичи становятся по языку, вере, обычаям, одежде и проч. совершенными «руссами». Мы имеем довольно подробное описание наружности Светослава, оставленное нам греческим историком, видевшим его лично.

Бороды он не носил, а только длинные усы. Голова была брита, за исключением длинной пряди волос («чуба»), указывающей на знатность. Этот «чуб», как наследие предков, прошел через века и сохранялся до последних дней у запорожского казачества.

В одном ухе его была серьга — опять-таки черта, сохранившаяся в запорожском казачестве. Носил он рубаху и штаны, и по одежде ничем не отличался от других воинов, за исключением чистоты (да и то, надо полагать, она была специально по случаю встречи с византийским императором). Иначе говоря, по внешности он не имел ничего общего с викингом.

Имея мать христианку, настаивавшую на его переходе в эту религию, Светослав возражал, что он не может этого сделать, ибо над ним будет смеяться его войско. Из всего, что мы знали о нем, видно, что Светослав был человеком очень твердой воли и ни перед кем шеи не гнул. Если-бы он захотел стать христианином, то никто ему в этом отношении помешать не мог, как не помешал его матери, которая, как женщина, не могла обладать такой самостоятельностью, как Светослав. Значит, по своим убеждениям он был совершенно сходен со своими воинами и его возражения матери были пустой отговоркой. Кто же были его воины в основной их массе, мы увидим из цитаты из А. В. Арциховского («История культуры древней Руси». Том I. 1951, издание Акад. наук, стр. 425): «Оружие дружинников X века убеждает нас в том, что дружины русских князей в эпоху походов Олега и Святослава отнюдь не были норманнскими по своему основному составу. И шлем, и кольчуга, и стрелы русских дружинников отличаются от норманнских. Только меч русских дружинников действительно аналогичен мечу, характерному для норманнского воина. Но выше уже отмечалось, что меч этого типа не норманнский, а общеевропейский, ввозившийся и в Скандинавию, и на Русь из Западной Европы. На Руси было и свое производство мечей». К такому выводу приходит автор специальной статьи об оружии Древней Руси, оригинальный исследователь, имевший дело с материалом, а не только где-то и что-то читавший. Этот твердо установленный факт о славянском характере дружин первых русских князей стоит в 10 раз больше пустых исторических разглагольствований норманистов. Небесполезно упомянуть, что все слова, относящиеся к различного рода оружию, являются славянскими, а не скандинавскими: меч, щит, лук, стрела, копье, секира, топор, броня и т. д. Если принять, что норманны руководили Русью, а особенно ее вооружением и войнами, то отсутствие скандинавских слов для обозначения предметов вооружения или специфически скандинавских предметов является совершенно необъяснимым.