Ведьма и инквизитор - Нерея Риеско Страница 25

Дивное создание опустилось на землю и мягким шагом прошлось по мокрой траве, и в какое-то мгновение Иньиго показалось, что земля, по которой ступала девушка, издавала тоскливый и беспомощный стон, когда она поднимала свою маленькую ножку и делала следующий шаг. Голубая незнакомка склонилась к его лицу, и тогда Иньиго де Маэсту увидел ее синие волосы, темно-синие брови, голубоватый цвет ее кожи и изящную линию фиолетовых губ, а также деревья, просвечивающие через ее тело, потому что она была прозрачной. Он приветливо ей улыбнулся, и голубая девушка спокойно кивнула в ответ. Она поднесла руку к изнуренному лицу юноши, и тот ощутил исходивший от девушки аромат: нежный запах цветков апельсина и молодой травы, который вызвал в его памяти руки матери.

Она сняла с него сандалии и носки, слегка помассировала ему ступни, затем погладила у него под мышками, обхватила голову и пощекотала за ушами, после чего нежно провела голубоватой рукой по груди, ощупывая каждый дюйм тела. Иньиго и не думал сопротивляться, поскольку у него возникло ощущение, будто все это уже происходило с ним раньше, что это повторение дивного сна, который он уже когда-то видел, и знает, что должно произойти дальше. С беспредельной нежностью девушка провела рукой по внутренней стороне его бедер, и в это упоительное мгновение он вновь почувствовал сладость во рту. Ему нечего было бояться, и он заснул.

Этим же утром Май и Бельтран следовали за помощником Саласара на приличном расстоянии, прячась время от времени, потому что послушник Иньиго де Маэсту то и дело оборачивался и с подозрительным видом озирался. Судя по всему, юноша интуитивно чувствовал незримое присутствие Май.

Оба больше часа неотступно следовали за ним по едва заметной в бурьяне тропинке, полной огромных валунов, кустов, колючек и боковых стежек, на которые послушник то и дело сворачивал, а потом возвращался обратно. Наконец впереди показалось нечто, служившее когда-то оградой, от которой остались стоять четыре жерди, криво, под разными углами торчавшие из земли и покрытые зеленым мхом с того бока, который был повернут к северу. Отсюда уже был виден дом с выложенными из разноцветных камней стенами, и сквозь пелену утреннего тумана он казался просто сказочным замком.

Май и Бельтран прятались в кустах и оттуда наблюдали за тем, как юноша остановился перед домом. Он долгое время кружил вокруг, трогал стены, землю, прошел на некотором расстоянии вдоль следа, оставленного ногами людей и животных на примятой траве, проследовал к небольшому каменному мосту, перекинутому через реку. Прошелся по нему туда и обратно, вернулся на середину моста, остановился в верхней точке его изгиба, поглядел на течение, почесал в затылке, осмотрел все вокруг парапета и нагнулся, чтобы подобрать что-то с земли. Затем вновь направился к дому, со всеми предосторожностями открыл дверь, будто намеревался что-то украсть, и крикнул в пустоту:

— Есть кто-нибудь? Я пришел с миром. Я вхожу! — И ступил через порог.

И вдруг Май услышала шум осторожных шагов и, сидя за кустом, пригнулась пониже, чтобы ее не обнаружили. Она увидела огромное существо, покрытое шерстью с ног до головы, с дубиной в руке. Сначала ей показалось, что это Баксахаум — дух, обитающий в лесной чаще, а по ночам укрывающийся в пещерах. Многие утверждали, что Баксахаум был самым первым земледельцем и что именно он обучил человека всему, что касается выращивания зерновых, но люди, которым дай только палец — откусят всю руку, украли, стоило тому зазеваться, секрет изготовления пилы, мельничной оси и ковки металлов. Тем не менее Баксахаум не затаил злобы и продолжал помогать пастухам, криками предупреждая их о приближении грозы или о волках, рыскавших неподалеку. Упомянутый дух отличался громадным ростом и был покрыт шерстью с ног до головы. Вот это-то поначалу и сбило Май с толку.

Однако, как только первое потрясение прошло, она заметила, что косматый исполин не один: он появился в компании неуклюжего существа, которое то и дело обо что-нибудь спотыкалось, а значит, это был не Баксахаум. Сей дух, как известно, предпочитает одиночество. Кроме того, ни тот ни другой ни в малой мере не отличались изяществом, присущим лесным божествам. Май смекнула, что это просто-напросто два человека, хотя их намерения были не вполне ясны.

Тот, кого Май приняла за Баксахаума, был крупнее. Длинные, растрепанные волосы падали ему на плечи и соединялись с густой окладистой бородой, опускавшейся до середины груди. Второй был гораздо моложе, высокий, худой, с волосами цвета соломы и, видимо, с бельмом на глазу. На обоих были бесформенные одеяния из кроличьих шкурок свинцового цвета, закрывавшие их с головы до ног. Не понятно было, где это странное платье разделяется на рукава и штанины и за счет чего оно держится на теле: судя по всему, благодаря кожаным ремешкам, скреплявшим шкурки в одно целое. Таких странных людей Май видела впервые в жизни.

Тот, что повыше, по-видимому, был тут за главного, он подал знак, и оба вошли в дом, оставив дверь открытой. Поэтому Май увидела, как там заметались тени: эти двое били молодого человека по голове, пока тот не потерял сознание. С него сняли одежду и обувь, встряхнули, как мешок, опрокинули на спину, потом перевернули и натерли зеленоватой мазью под мышками, за ушами, потом ступни и низ живота с такой же силой, с какой она растирала бы на коже какого-нибудь бедолаги средство против ломоты в костях.

Затем она увидела, как они, бесцеремонно схватив голого человека за плечи и лодыжки, потащили его куда-то лицом вниз. Отнесли подальше, на лесную опушку, там же бросили его котомку, вновь натянули на него одежду и преспокойно удалились, корча рожи, толкаясь локтями и все так же неуклюже спотыкаясь. Только на этот раз они хохотали во все горло, пребывая в полной уверенности, что их жертва еще не скоро очнется.

Май и Бельтран затаились в кустах. Они ждали, когда оба человека в кроличьих шкурах превратятся в две неясные точки на горизонте, а затем еще немного, пока не исчезли и они. Май медлила, желая убедиться, что Иньиго действительно потерял сознание. А когда поняла, что после такой трепки он вряд ли может представлять опасность, отважилась подойти к нему. Стоны и вздохи, которые издавал молодой человек, лежа на траве с закрытыми глазами, подергивая головой и шепча что-то бессвязное, говорили о том, что юноша плывет в потоке сновидений, вызванных тем самым зеленоватым снадобьем, которым его натерли.

Май осторожно подъехала к нему верхом на Бельтране, готовая подстегнуть ослика и умчаться прочь, если молодой человек неожиданно очнется. Ослик подошел к спящему так близко, что ткнулся в него мордой, а тот приоткрыл глаза и с затуманенным взором попытался им улыбнуться.

Май спешилась, опустилась перед юношей на корточки, взяла его за подбородок, желая получше разглядеть лицо, и похлопала по щекам, чтобы проверить, не придет ли он в себя. Однако в ответ он лишь приоткрыл глаза и издал протяжный стон. Май склонилась ниже и обнюхала юношу. От Иньиго исходил слабый запах кипрского мыла, который перебивала вонь мази, которой его натерли люди в кроличьих шкурах. Девушка тотчас же узнала характерный аромат мандрагоры. Злодеи знали, что творили. Май было прекрасно известно, что мандрагору нелегко раздобыть. Чтобы избежать опасности, надо привязать к ней пса, когда она еще находится в земле, затем вспугнуть животное громким шумом, с тем чтобы именно оно вырвало ее из земли, поскольку если человек окажется рядом с мандрагорой, когда ее вытаскивают на поверхность, он умрет от истошных криков разъяренной ведьмы.