Далекие берега. Навстречу судьбе - Ромэн Сарду Страница 25

— Куда они все подевались?

Действительно, в то утро 26 апреля 1708 года порт Нью-Йорка был почти пустынным. За ночь его покинуло большинство кораблей.

— Они увидели дьявола?

— Дьявола? Да они над ним смеются, Чи! Скорее, они увидели «Раппаханнок».

— Правда?

Девочка утвердительно кивнула.

— У нас дома только о нем и говорят.

Взобравшись на бочку, юный Чарльз Бэтман полез на требовавшую ремонта грузовую стрелу, чтобы лучше разглядеть последние корабли, плывшие по Гудзону.

Широко раскрыв глаза, он надеялся различить контуры знаменитого английского боевого корабля.

— Дай мне руку! — крикнула девочка, которая тоже хотела забраться на стрелу.

Детям было по восемь лет. Они смотрели вслед развевавшимся на ветру черным флагам, убегавшим в сторону бухты.

Ни в одном из американских портов английских колоний не встречалось такого количества флибустьеров, мор Разбойников, корсаров, контрабандистов и бунтарей, как в Нью-Йорке. Вот уже на протяжении более десяти лет по воле бывшего губернатора провинции, Бенджамена Флетчера, все относились к ним весьма и весьма снисходительно. В то время город приходил в себя после кризиса, буквально обескровившего его, и Флетчер предпочел разрешить флибустьерам продавать награбленную добычу в своих владениях, а не бороться с ними.

Самые грозные из флибустьеров, такие как Томас Тью и капитан Кидд, женившийся на богатой вдове из колонии, прочно обосновались в Нью-Йорке.

Сотни наемников заполонили улицы города, обеспечивая процветание владельцам таверн и публичных девок.

Многие крупные собственники провинции, например Роберт Ливингстон и Стефан Деланси, обращались за помощью к пиратам, отправлявшимся в «большое путешествие»: от берегов Америки пираты плыли в Японию, заходя на Мадагаскар и в воды, омывавшие Йемен и Индию.

В течение всего плавания пираты жестоко сражались между собой за торговые корабли богатой нидерландской Ост-Индской компании.

Именно этим объяснялось огромное количество шелков и пряностей, поступавших на рынки города, золота и камфарного масла с Суматры, жемчуга с Цейлона, мебели из красного дерева, изготовленной рабами-малайцами из Кейптауна.

В одну из зим обитатели Нью-Йорка застыли от изумления, увидев шкуру слона, найденную на разграбленном в Бомбее корабле «Ист Индиаман».

Отчаянные американские пираты боялись всего лишь двух вещей: летних ураганов, налетавших на побережья Антильских островов, Флориды и на юг Каролины, а также английского флота торговца Августуса Муира с его адмиральским кораблем «Раппаханнок».

За семь лет, в течение которых «Раппаханнок» курсировал между Англией и Америкой, усиливая империю Муира и обеспечивая колонии солью, корабль впервые вошел в бухту Нью-Йорка.

Как только слухи об этом подтвердились, все пиратские корабли мгновенно снялись с якоря.

До самой ночи юный Чарльз Бэтман ждал прибытия знаменитого корабля.

— Значит, он будет здесь позже.

Мальчик дал себе слово, что с рассветом вернется сюда.

Бэтманы жили на мызе в Северном районе, в бывших владениях богатого голландца, которые Гарри купил всего лишь через три года после их переезда в Нью-Йорк.

Торговый склад Гарри оправдал все ожидания. Его первыми клиентами стали католики из Мэриленда, производившие табак. Они были рады, что нашли единоверца, с которым могли иметь дело на Манхеттене. Вскоре после этого многие протестанты Нью-Йорка сочли разумным доверять Гарри Бэтману, поскольку он был человеком прозорливым, работал не покладая рук и никогда никого не обманывал.

«Бэтман и Сын» бережно хранили на своем складе центнеры риса, табака, бочки рома, льняное семя, сахар-сырец, патоку и, конечно, рафинированный сахар — излюбленное лакомство лондонцев.

Маленький Чарльз стремительно вбежал в отчий дом.

— Все пираты бегут из Гудзона! — закричал мальчик. — Они боятся «Раппаханнока»!

Лили, его мать, велела сыну говорить тише, указав Рукой на Гарри, сидевшего в столовой в окружении пяти советников. Они горячо спорили, сверяясь с ворохом выписанных счетов.

Последовав совету матери, мальчик притих.

Когда пришло время сна, он лег под одеяло полностью одетым, чтобы на следующий день как можно раньше попасть в порт.

Чарльз плохо спал. Его родители разговаривали до рассвета. Несколько раз он тихо выходил из своей комнаты, чтобы подслушать, о чем они беседуют.

— Это неслыханная удача! — повторял Гарри.

Гарри исполнилось тридцать три года. Его лоб стал более высоким, на висках серебрилась седина. Он отрастил небольшую бородку и носил дорогой костюм, выписанный из Лондона. Это было обязательным условием, если человек хотел пользоваться в колонии всеобщим уважением.

Благодаря умелому ведению дел и смелости при принятии решений он занял высокое положение среди торговцев Нью-Йорка. Нежеланный ребенок проститутки из Дублина, мелкий воришка, ставший таковым против собственной воли, изгнанник из Филадельфии, Гарри стал уважаемым человеком. Все превозносили его за высокую нравственность и доброе сердце, даже если широта его души порой и шокировала пуритан. Никто не знал о том, какого нрава была его мать, но сам Гарри не забывал о своем происхождении. В Нью-Йорке процветали шесть домов терпимости, в которых подвизались около пятидесяти проституток. Гарри Бэтман следил за их здоровьем, бытовыми условиями. Он даже открыл приют для детей проституток, чтобы они могли расти подальше от общества, в котором вращались их матери, получать образование и воспитание в лоне религии.

В колонии обожали и жену Гарри, Лили. Она по-прежнему отказывалась использовать рабов, как негров так и индейцев. Лили нанимала служанок, приехавших из Ирландии, установив для них обязательный срок службы в два года, хотя в других домах они, как правило, работали от пяти до семи лет. В память о своем благодетеле, Уайте Оглеторпе, Бэтманы возвели в культ гостеприимство по отношению к своим соотечественникам, эмигрировавшим в Америку. В тридцать шесть лет красавица Лили демонстрировала такие утонченные и благородные манеры, что никто не верил, что она сама поддерживает чистоту в доме, моет полы, выполняет всю неблагодарную работу, которую в других семьях делали слуги; при этом не уставала повторять: «Все это я делала, когда была маленькой».