Взлеты и падения великих держав - Пол Кеннеди Страница 24

Теперь понятно, почему владения в Новом Свете были так важны для Испании. В течение более ста лет они были ее постоянным дополнительным источником финансовых средств, в том числе и для поддержания могущества в военно-техническом плане, без которого власть Габсбургов не могла бы распространиться столь широко. Даже после того как из-за участившихся атак англичан и голландцев на испано-португальские колонии пиренейским государствам пришлось все больше тратить на содержание флота и фортов за океаном, прямые и косвенные доходы от этих территорий для Испанской короны все равно оставались достаточно внушительными. И было просто немыслимо отказаться от подобных источников богатства.

В итоге под вопросом оказались владения Габсбургов в Италии и во Фландрии. При выборе между этими двумя вывод войск из Италии был желателен менее всего. В первой половине XVI века Франция тут же заняла бы там вакантное место и использовала бы ресурсы Италии в собственных целях во вред Габсбургам. Во второй половине столетия Италия была в буквальном смысле внешним бастионом Испании на пути западной экспансии Османской империи. И кроме удара по престижу официального Мадрида, уход с Апеннинского полуострова и его окрестностей поставил бы под угрозу все христианство (турки не замедлили бы напасть на Сицилию, Неаполь и Рим) и стал бы крупной стратегической ошибкой империи. Испания была бы вынуждена тратить еще больше на создание береговых фортификационных сооружений и поддержку галерного флота, что в любом случае съедало большую часть военного бюджета в начале правления Филиппа II. Поэтому логично было с военной точки зрения использовать существующие ресурсы для защиты центральной части Средиземноморья и таким образом держать турецкого неприятеля на расстоянии. Причем расходы в данном случае итальянские владения Габсбургов делили со Святым престолом и в некоторых случаях еще и с Венецией. Кроме того, от отвода войск с этих позиций испанцы ничего бы не выиграли, а, наоборот, создали бы себе немало серьезных проблем.

В итоге оставались Нидерланды — единственный регион, за счет которого Габсбурги могли бы сэкономить. В конце концов, расходы на Фландрскую армию в Восьмидесятилетней войне с голландцами из-за сложности рельефа территории и преимуществ оборонительных укреплений ^{68} были просто огромными и намного превосходили затраты на любом другом фронте. Даже в разгар Тридцатилетней войны фландрский гарнизон обходился казне в пять-шесть раз дороже, чем войска, отправленные в Германию. По признанию одного испанского государственного деятеля, «война в Нидерландах стала просто катастрофой для правящей монархии». Действительно, в период с 1566 по 1654 год Испания направила на военные нужды в Нидерландах не менее 218 млн. дукатов, что существенно превышало поступления короны (121 млн.) из Юго-Восточной Азии за то же время ^{69}. Это было справедливо и со стратегической точки зрения, потому что защищать Фландрию было очень тяжело. Все морские маршруты контролировали французы, англичане и голландцы, что наиболее ярко доказал разгром испанского флота с подкреплением голландским адмиралом Тромпом в 1639 году. «Испанская дорога», пролегавшая из Ломбардии по долинам Швейцарии или Савойи и Франш-Конте к восточным границам Франции до Нижнего Рейна, также имела много уязвимых мест ^{70}. Был ли смысл продолжать попытки взять под контроль пару миллионов непокорных нидерландцев, живущих «на краю земли», да еще такой ценой?! Почему бы, как хитро выразились кортесы Кастилии, обремененные непосильными налогами, не позволить мятежникам сгнить в собственной ереси? Если Небеса их все равно покарают, то зачем Испании и дальше нести это тяжкое бремя? ^{71}

Доводы против ухода империи с театра военных действий не убедили бы недовольных таким расходованием ресурсов, но в них была своя правда. Во-первых, если бы Испания отказалась от владения Фландрией, то та досталась бы Франции или Соединенным провинциям и тем самым усилила бы кого-то из непримиримых врагов Габсбургов. Даже сама идея вызывала отторжение у испанских политиков, для которых репутация была превыше всего. Во-вторых, у Филиппа IV и его советников был и такой аргумент, что противостояние в этом регионе по крайней мере отвлекает врагов от более уязвимых мест империи. «Хотя война в Нидерландах уже опустошила нашу казну и заставила нас влезть в долги, она вместе с тем и отвлекла наших недругов от других направлений, и если бы мы этого не сделали, то война бы сейчас шла на территории Испании или где-то поблизости», — считали они ^{72}. Наконец, присутствовал здесь и «эффект домино». Потеря Нидерландов могла вызвать утрату Габсбургами не только мелких владений, таких как Франш-Конте, но и, возможно, даже Италии. Конечно, это были лишь предположения, но самое интересное, что государственные деятели в официальном Мадриде и военачальники в Брюсселе чувствовали себя единым целым, которое могло быть нарушено, если какая-то из составляющих рухнет: