Древний Рим - Владимир Миронов Страница 24

Переход войск Ганнибала через Альпы

В основе смертельной схватки лежали торговые интересы. Об истинных целях борьбы говорит и такой факт: победив и диктуя Карфагену условия мира, Рим потребовал от того перестать быть центром морской торговли и портом. Когда карфагеняне узнали об этом, послышались стенания и проклятия. Их ненависти, горю и отчаянию не было предела. Пылая злобой, они решили предать смерти всех бывших в городе италийцев. Их безумное поведение историки объясняют так: «Карфагеняне готовы были стерпеть все, даже рабство – сдались же они на милость римлян. Одного только они не могли стерпеть – потерю денег. А приказ римлян означал для них конец морской торговли, а значит, и богатств. Думать, что эти старые пираты и торгаши займутся земледелием, было просто смешно. Ради денег они завоевали Сицилию, ради денег они сражались с римлянами, ради денег они выдали им Ганнибала и теперь скорее готовы были все умереть, чем уступить свои деньги». Они решили драться, готовя оружие и катапульты. Александрийский грек Аппиан, сторонник римского владычества и монархии, вместе с тем довольно объективно описывал и историю Карфагена. Пунийцы осудили предателей и соглашателей, которые требовали передать врагу оружие, кораблей и боевых слонов. Карфагеняне заявили, что лучше уж «умереть вместе с родиной», когда та будет иметь оружие для битвы. К схватке готовились и стар и млад. Матери Карфагена, словно некие эриннии из античной трагедии, кидались к каждому встречному, побуждая его проявить мужество в битве. Они насмехались над теми трусами, что хотели предпочесть сдачу города мужественному сражению, напоминая о выдаче детей и предсказаниях. Это воздействовало на нерешительных. Все стали работать, превратив город в мастерские. День и ночь трудились мужчины и женщины, готовя оружие для решающей битвы.

Карта действий сторон во 2-й Пунической войне

Все понимали, что в схватке гигантов, Рима и Карфагена, решался вопрос о «мировом господстве». Если в начале конфликта пунийцев с римлянами многие не ведали, ради чего весь сыр-бор, то по прошествии десятилетий смысл схватки стал ясен всем народам. Призом в схватке Ганнибала и Сципиона была власть над миром Средиземноморья. Постепенно римляне стали теснить карфагенскую державу. Причин тому немало. Во-первых, Рим защищал их земли против чужеземного агрессора. В отношении многих племен они и сами были агрессорами, но все же это был «свой» противник, более близкий к ним по языку и культуре, по вере и божествам. В ряде случаев это был спор, если угодно, двух соседских помещиков. Во-вторых, римское государственное устройство оказалось в ряде случаев надежнее карфагенской системы. Предпочтение должно быть отдано римскому государственному устройству перед карфагенским, ибо государство карфагенян каждый раз возлагало надежды сохранения свободы на чужие руки, на мужество наемников, а римское – на доблести собственных граждан и на помощь союзников. Полибий писал, что если римляне иногда терпят крушение вначале, зато в последующих битвах они восстанавливают свои силы вполне, а карфагеняне наоборот… «Отстаивая родину и детей, римляне никогда не могут охладеть в борьбе и ведут войну с неослабным рвением до конца, пока не одолеют врага». В-третьих, не добившись решающего перевеса, Ганнибал встал перед необходимостью вести войну в условиях недостатка ресурсов и слабости тылов. В длительной и ожесточенной военной кампании это чревато большими неприятностями. Причем неприятности могут прийти с любой стороны. Когда он, желая дать отдых войскам, разместил их на зимовку в процветающей, сытой и богатой Капуе, армия начала разлагаться… Тит Ливий пишет: «Большую часть зимы войско провело под кровлей. Солдаты давно притерпелись ко всем тяготам; хорошая жизнь была внове. И вот, тех, кого не могла осилить никакая беда, погубили удобства и неумеренные наслаждения – и тем стремительнее, что с непривычки к ним жадно ринулись и в них погрузились. Спать, пить, пировать с девками, ходить в бани и бездельничать вошло в привычку, и это с каждым днем незаметно подтачивало душевное и телесное здоровье. Кое-как еще держались памятью о прошлых победах. Знатоки военного дела считали, что Ганнибал совершил большую ошибку не после Канн, когда он не пошел на Рим, а именно сейчас: тогда можно было думать, что окончательная победа только отложена, сейчас силы победить были отняты. Ганнибал вышел из Капуи словно с другим войском; от прежнего порядка ничего не осталось».

Трофей из римского оружия

Пунические войны велись с переменным успехом (264–146 гг. до н. э.). Даже подойдя к Риму, Ганнибал не смог взять столицы. Перед самым началом битвы, когда два войска стояли друг против друга, разразилась страшная буря, которая и на следующий день повторилась. Казалось, сами боги защищают Рим. И даже имея во главе столь талантливого, храброго и опытнейшего военачальника как Ганнибал, пунийцы не смогли одолеть римлян. Хотя имели самый мощный в то время военный флот в мире с самыми искусными капитанами и адмиралами.

Нумидийский и римский всадники эпохи Пунических войн

Большое значение для общего итога битвы между Римом и Карфагеном имели морские сражения, поскольку обе сражающиеся стороны находились по разные стороны Средиземноморья. Эту сторону противостояния подробно представил С. Горьков в книге «Рим и Карфаген. Великая морская война». При сравнении потенциальных шансов воюющих держав можно предположить, что Карфаген, наследник превосходных мореходов-финикийцев, мировой торговец, окажется в преимущественном положении. Действительно, карфагеняне имели гораздо больший опыт в морском деле и превосходили римлян числом морских баз и их удобным расположением (это не только их базы в Африке, но и на Сицилии, в Сардинии и Корсике). Римский флот, можно сказать, только делал первые шаги. Первый поход римлян на Липарские острова (260 г. до н. э.) под командованием Гнея Корнелия закончился для них поражением. Его эскадра была заперта в гавани карфагенским полководцем Боодесом. Команда эскадры (в основном из греков) сбежала, а оробевший Гней, как сообщает Полибий, не нашел иного выхода как сдаться неприятелю.

Нумидийский всадник

Однако римлян всегда отличало завидное качество, умение учиться на своих ошибках (по крайней мере в вопросах военных). И уже в первой серьезной битве у берегов северной Сицилии римляне сумели одолеть хваленых «морских волков» Карфагена. В ходе сражения при Милах (260 г. до н. э.), первого крупного морского столкновения двух сторон в 1-ю Пуническую войну, успех уже был на стороне римлян. Командование со стороны Карфагена осуществлял сам Ганнибал, а со стороны Рима – консул Гай Дуилий. Видимо, Ганнибал решил навязать Риму решающее морское сражение и уничтожить их флот. У карфагенян было 130, у римлян – 120 кораблей, а может, и того менее – 100 кораблей. Суда римлян были тяжеловесными и неуклюжими, но более крупными и прочными. Карфагенская эскадра превосходила римлян скоростью и маневренностью, да и выучкой своих экипажей. Карфагеняне, как отмечает Полибий, на первом этапе сражения даже не считали нужным «соблюдать боевой порядок из-за презрения к неопытности римлян». Но такая недооценка сил противника дорого им обошлась. Римляне впервые применили специальное устройство – «ворон». Полибий писал: «Во время схватки суда каждый раз сцеплялись при помощи вышеописанных орудий, причем люди немедленно переправлялись по самому ворону и бой шел на палубах. Часть карфагенян была истреблена. Другие в ужасе сдавались неприятелю, ибо морская битва обратилась в подобие сухопутной». Такой ход событий явно не был учтен Ганнибалом. Карфагеняне были в настоящем шоке.