От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе - Проспер Бауссонад Страница 24

Наряду с крупной земельной собственностью правителей век за веком увеличивалась и крупная земельная собственность церкви. Церковные владения росли постепенно – немного в одном месте, немного в другом – и складывались из щедрых пожертвований королей, знати и даже более низких сословий, а также из освоенных земель. Существуют ясные свидетельства того, что в IX в. треть земель христианского Запада принадлежала церкви, хотя она и пострадала от секуляризации, которую проводили первые Каролинги, и от частых захватов ее земель могущественными представителями светской знати. Английские короли могли одним взмахом пера одарить сорок аббатств, разделив между ними десятую часть своих королевских имений. В христианской Германии аббатства и епископства были просто задарены землями. Прюм имел 2 тысячи крестьянских хозяйств, 119 деревень и 2 обширных леса, Фульда – 15 тысяч карукат земли, Тегернзее – 12 тысяч карукат, Сен-Галл – 160 тысяч арпанов (1 арпан равен 3424 квадратным метрам, то есть 0,34246 гектара) земли. Аббатству Лорш принадлежали 2 тысячи крестьянских хозяйств и 2 больших леса, Гандерсхейму – 11 тысяч карукат земли, Герсфельд имел 1702 поместья. Многие монастыри имели от тысячи до 2 тысяч карукат земли, а у епископств Аугсбергского, Зальцбургского и Фрайзингенского было в собственности от тысячи до 1600 крестьянских хозяйств. По словам одного короля из династии Меровингов, «все богатство было роздано церквям». Карл Великий преподнес церквям Германии 72 дара, Людовик Благочестивый – 600 даров, а два первых Оттона 1541. На бывших землях империи церквям и монастырям повезло ничуть не меньше. Один епископ Лангра владел целым графством. Аббатство Сен-Реми в Реймсе имело 693 поместья, а Сен-Жермен-де-Пре 1727 поместий, общая площадь которых была 150 тысяч гектаров. Монастырь Сен-Вандрий поблизости от Руана в конце VII в. имел 1727 крестьянских хозяйств и 10 тысяч подданных, а в IX в. 4824 имения. Аббатство Святого Мартина Турского управляло более чем 20 тысячами крепостных. В Италии епископство Болонское имело под своей властью 2 тысячи крестьянских хозяйств, а владения папского престола были похожи на обширное государство, земли которого были разбросаны по значительной части Запада.

Земельное богатство светской аристократии было основано на сочетании незаконных захватов общинной собственности, насилия по отношению к мелким землевладельцам, давления на правителей государств и освоения пустых земель. Ее могущество увеличивалось уже при Римской империи, а в Темные века перешло все границы. Земельная аристократия восторжествовала на всем Западе – от кельтских стран, где uchelwers и machtiern создали себе обширные имения из племенных и семейных земель, до романских государств, где старая и новая знать слились вместе и обогатились, отобрав собственность у недальновидных королей и мелких землевладельцев, ряды которых ослабли. В Англии знатные люди – эрлы, таны и олдермены – так успешно создавали себе богатые усадьбы, что в XI в. небольшое число знатнейших семей смогло завладеть двумя третями английской земли. В Германии в VIII в. герцог Баварский имел 276 крестьянских дворов в одном округе и 100 в другом. В ней же глава знатнейшего семейства Вельфов в X в. имел 4 тысячи крестьянских дворов. Было подсчитано, что средний размер крупного римского поместья в Галлии был 900 гектаров, а крупное поместье эпохи Меровингов имело площадь от 1800 до 2600 гектаров. Кроме того, у одного владельца обычно было несколько таких поместий. Во времена Каролингов земли аристократов часто находились в нескольких разных местностях. Таким путем галло-римские, вестготские и лангобардские аристократы первого и второго ранга сумели завершить себе на пользу процесс концентрации земельной собственности, начатый в предыдущем периоде.

Владение землей дало сообществам, семьям и отдельным людям, сумевшим стать ее монопольными собственниками, такую большую власть, что эти процессы привели к формированию новой знати, не похожей ни на германскую, ни на римскую, но соединившую в себе черты, заимствованные у обеих.

Почти на всем Западе, от кельтских до германских и романских стран, уменьшалось число тех, кто был знатен потому, что родился в определенном народе или определенной семье, но земельная аристократия, под разными названиями, увеличилась в числе и начала сливаться со служилой аристократией – слоем знати, состоявшим из людей, которые иногда имели очень низкое происхождение, но находились на службе у короля, и с аристократией крупных чиновников, которым было поручено осуществление функций власти, но которые постепенно превращали свои временные должности, с которых их могли отозвать, в наследственные. Так, ирландские, уэльские и армориканские uchelwrs, pencenedls, cinnidls, machtiern, halves (владельцы коров), англосаксонские таны, эрлы и олдермены, франкские и галло-римские edelings, antrustions, nobiles, proceres, optimates, герцоги и графы, вестготские и испанские nobiliores, gardings, judices, герцоги и графы, лангобардские и итальянские gasindes, gastaldes, герцоги и графы – все они образовали единый класс знатнейших и крупнейших землевладельцев, «великих людей» (seniores, optimates, proceres, potentes), который заменил и римское сословие сенаторов, и прежнюю германскую и кельтскую знать. Ниже их и у них на службе были их доверенные люди, приближенные и воины (familia, maisnie, comitatus, truste), поднятые их покровительством на такую высоту, что в Германии, Нидерландах, Италии, а в течение короткого времени в Галлии тоже случалось, что простые слуги, ministeriales, часто рабы, бывали приняты в благородное сословие. Иногда добровольно, а иногда поневоле, иногда вопреки желанию королей, а иногда при их содействии аристократия, взяв на себя ту функцию защитника, которую в цивилизованном обществе осуществляет для индивида государство, подчиняла себе средних и мелких землевладельцев, предоставляя им покровительство, распространяя среди них обычай благодарности и беря их на службу как вассалов. Так была создана целая иерархическая система поместий и свободных зависимых людей, которым крупные землевладельцы давали защиту на условиях взаимного обмена услугами и предоставления покровительства, а вассалам поместий (bénéficia или precaria). Первоначально эти поместья давались временно или же покровитель имел право расторгнуть соглашение и забрать землю у вассала, но очень скоро они стали передаваться по наследству. И наконец, в той части Запада, где государство, уступив свои привилегии, лишилось атрибутов власти над обществом (администрации, полиции, судебной системы, права собирать налоги и вести в бой войска), крупный землевладелец стал не только высокопоставленным чиновником, но и чем-то вроде государя в своем поместье. Именно тогда, над режимом господства сеньоров, который сделал людей экономически и социально зависимыми от земельной аристократии, был надстроен феодальный режим, который в IX и особенно в X в. в конце концов дал аристократии верховную политическую власть по меньшей мере во Франции и Северной Испании, но не дал в Германии, Италии и Англии.

Таким образом, аристократы-землевладельцы, которые уже были хозяевами значительной части земель, за 400 лет стали хозяевами людей, живших на этой земле. Огромные земельные поместья были действительно прочной основой их власти. Такое поместье в своей основе оставалось единым целым, несмотря на разделы, которые отрывали от него куски, и в самом своем названии хранило память о главном владельце. Оно называлось villa, massa, curtis, saltus, sala, fundus или manor и было маленьким королевством, почти маленьким миром, которым управлял хозяин – владелец поместья, имевший в его пределах абсолютную власть и державший в своих руках все необходимое для экономического существования. В поместье порядок, основанный на иерархии функций и разделении труда, обеспечивал удовлетворение всех нужд и господ, и их подданных. В центре поместья возвышалось жилище сеньора – наполовину замок, наполовину деревенский дом (palatium, fronhof, salhof, castellum, hall), который часто был окружен стеной или частоколом. Эта постройка была довольно грубой в кельтских и германских странах, но уже более изящной и уютной в романских. Для жизни в поместье господина и его домашних было предусмотрено все необходимое: центральный дом окружали сельскохозяйственные постройки, конюшни, кладовые, погреба, амбары, мастерские. Здесь была даже часовня для духовной жизни, о которой помнили так же, как о жизни тела.