Царь Федор Иванович - Дмитрий Володихин Страница 24

Главным зодчим Белого города стал Федор Савельевич Конь, лучший русский фортификатор того времени. Он возвел стену, подковой охватывавшую Кремль, Китай-город, а также разросшиеся вокруг них посады и торги, усадьбы знати и монашеские обители. Стена эта упиралась в берега Москвы-реки западнее Кремля и восточнее Китай-города, а по краям заворачивала внутрь, защищая столицу от нападения не только с суши, но и с воды ^[37]. Роль основных узлов ее обороны играли 27 мощных башен. Она имела также десять проездных ворот, и от них расходились в разные стороны главнейшие улицы древней Москвы. У основания стену складывали из белого камня, выше — из большемерного беленого кирпича.

Многолетние усилия строителей завершились только в 1593 году. Общая протяженность «Царьгорода» составляла немногим менее десяти километров — при десятиметровой высоте и толщине, достигавшей от четырех с половиной до шести метров. Зубцы сооружались по образцу кремлевских — в форме «ласточкиных хвостов». У подножия располагался ров, заполнявшийся водой. Грандиозная работа! К тому же начатая в высшей степени своевременно. В 1591 году под Москвой опять встанет армия крымских татар во главе с ханом Казы-Гиреем. Тогда-то новенький каменный пояс, надетый на тело столицы, окажется спасительным…

Белый город прослужил Москве почти 200 лет. При Екатерине II его обветшалые стены снесли, а рвы засыпали. Последними исчезли Арбатские ворота (1792). Ныне по линии Белого города расположено Бульварное кольцо, столь любимое москвичами. От древних оборонительных сооружений осталось немногое. Часть строительного материала, взятого из стены Белого города, уже в XVIII столетии использовали для сооружения новых домов. Так, нынешнее здание московской мэрии частично возведено именно из фрагментов древнего щита столицы. Кроме того, при строительстве подземного перехода у станции метро «Китай-город», в районе улицы Варварки, был вскрыт фундамент стены, возведенной Федором Конем. Его теперь может обозреть всякий любопытный прохожий. Наконец, всего несколько лет назад на Хохловской площади строители под надзором музейщиков обнажили еще один большой участок фундамента. Возможно, он станет частью интерьера новой музейной экспозиции или… нового ресторана.

Могучие стены возводились тогда не только в Москве и на южном, «Татарском», направлении. Границу крепили новыми «городками» повсюду, где это оказывалось необходимым. На севере России — в Поморье и на Кольском полуострове — можно обнаружить ту же неразлучную пару: строителя и стрельца. Вот только плотника заменит каменщик…

В 1550—1580-х годах Беломорье превратилось в регион большой стратегической важности. В середине 1550-х англичане нашли мореходный маршрут вокруг Скандинавского полуострова к устью Северной Двины. С этого момента Россия во множестве принимает европейские товары, прибывающие именно по Северному морскому пути. Особенно важной эта магистраль оказалась во время Ливонской войны. Англичане пытались монополизировать торговлю с Россией, но получили от Ивана IV неприятный намек, что и без их товаров «Московское государство не скудно было»; строптивому торговому партнеру всегда можно найти замену — маршрут-то уже известен… При Федоре Ивановиче им пользовались нидерландские и французские моряки. С другой стороны, побережье Белого моря весьма интересовало злейших врагов России — шведов. Выход к нему и морские операции, способные пресечь снабжение восточного соседа стратегически важными товарами из Западной Европы, стали в ряд главных военно-политических задач Шведской короны в регионе. Тем же англичанам на пути в Россию уже приходилось сражаться с вражескими кораблями.

Отсюда стремление русского правительства укрепить ключевые позиции на Белом море. В 1584 году воздвигаются деревянный острог и пристань в Архангельске ^[38], ставшем впоследствии главным портом страны на севере, фактически северными воротами России.

Тогда же начинается титаническая работа, результатом которой стало рождение главной русской твердыни на Белом море — мощнейшей крепости, никем никогда не взятой. Речь идет об укреплениях монастыря на Большом Соловецком острове.

Величественные стены, которые сохранились на Соловках до настоящего времени, были возведены между 1584 и 1596 годами — полностью за счет монастыря, но при поддержке правительства. Позднее их достраивали, совершенствовали, ремонтировали, однако основа принадлежит концу XVI столетия. Во главе строительства стояли «городовых дел мастер» (то есть фортификатор) Иван Михайлов, а также соловецкий монах Трифон Кологривов, уроженец поморского села Нёнокса.

В исторической литературе присутствуют две даты начала строительства соловецкой крепости — 1582 и 1584 годы. Первая из них исходит из данных летописи, а вторая выведена по документам XVI века. Документы в данном случае надежнее.

Монастырь на Соловецких островах был основан еще в XV веке. Почему же мощную крепость начали строить через полтора века после того, как появились на островах Соловецких первые монахи?

Прежде всего, в первые десятилетия своей «биографии» обитель была невелика, тут попросту нечего было охранять. Однако в середине XVI столетия положение изменилось. Государи московские даровали монастырской братии обширные земли, соловецкая иноческая община разбогатела да и разрослась. В 1547 году игуменом стал знаменитый инок Филипп, которому в будущем предстояло занять митрополичий престол. Он руководил общиной с 1547 по 1566 год. За это время в монастыре появились несколько роскошных каменных церквей (прежде были деревянные), большие каменные палаты, рыбные садки из валунов, прекрасные дороги, сеть каналов, связывавших озера на Большом Соловецком острове, целый ряд хозяйственных построек. Иными словами, монастырь блистал великолепием и богатством! В начале игуменства Филиппа тут жило около сотни иноков, а когда он покидал Соловки, их было уже двести.

Таким образом, теперь обитель могла бы сказочно обогатить враждебного пришельца, появись он в водах Белого моря. Между тем несколько государств Западной Европы приглядывались к слабозаселенным землям этого региона, прикидывали шансы на их военный захват.

В 1566 году, например, монахи встречали английских путешественников Сутзема и Спарка, причаливших к острову Анзер, а потом и к Большому Соловецкому. Тогда Английская корона, как уже говорилось, играла роль деятельного союзника России, но позже дружественные отношения между двумя странами могли нарушиться, а маршрут в сердце Белого моря, к Соловецкому архипелагу, англичане уже знали. Собственно, отношения с подданными Елизаветы I ухудшились после кончины Ивана Грозного. Самонадеянные и даже оскорбительные действия английского посла Джерома Бауса вызвали в московских правительственных кругах возмущение. Пока царствовал Иван IV, коего соотечественники называли «английским царем» за необыкновенно доброе его отношение к англичанам, Баусу многое сходило с рук. Но после смерти монарха в правящей верхушке России поговаривали о том, не учинить ли над дерзким иноземцем лихо. Его считали достойным смерти и едва отпустили в мае 1584 года из Москвы. Баус и сам понимал, какую ненависть вызвал. Ожидая решения своей участи, дипломат «дрожал, ежечасно ожидая смерти и конфискации имущества; его ворота, окна… были заперты, он был лишен всего того изобилия, которое ему доставалось ранее». ^[39] Привилегии, прежде полученные подданными Английской короны, заметно сократились. Россия явила им более прохладное отношение, чем раньше. Что ж, появились причины ожидать от прагматичных союзников превращения во врагов. Этого в конечном итоге не произошло, но основания всерьез опасаться за безопасность Беломорья еще и со стороны англичан у русского правительства имелись.