Реквием - Робин Янг Страница 24

У крепостного вала в англичан полетели стрелы. Одна ударила в грудь рыцаря. Он вылетел из седла, и его тут же затоптали скачущие позади боевые кони. Стрелы со звоном ударялись о шлемы, отскакивали от кольчуг, попадали в коней. Животные спотыкались и сбрасывали всадников в грязь. Эдуард заслонился щитом, но ни одна стрела не пролетела даже близко. Ему везло. Сзади уэльские лучники начали обстрел крепостного вала, кося защитников наверху. У рва Эдуард замедлил ход коня, пропуская вперед недавно посвященных рыцарей. Он с трудом себя сдерживал, ярость требовала пришпорить Байарда и пробиться к воротам, но тридцать молодых рыцарей горели нетерпением, как охотничьи собаки, почувствовавшие запах добычи во время гона. До сей поры юноши сражались только на турнирном поле. Наивные, смелые, безрассудные, они еще не испытали ужаса битвы. Так пусть же идут вперед и пробиваются в город или умрут.

Бек вместе с еще одним военачальником, ветераном многих сражений под водительством Эдуарда, включая битвы при Льюисе и в Уэльсе, направили к воротам четырех своих рыцарей с веревками и крюками. Одного вскоре сразила стрела, однако остальные трое забросили крюки на ворота. Уэльские лучники тем временем осыпали защитников города градом стрел. Многие находили цель, за частоколом то и дело раздавались крики. Убедившись, что крюки зацепились надежно, рыцари обвили веревки вокруг луки седла и пришпорили коней, направляясь обратно через ров. Веревки туго натянулись. Один крюк попал на гнилой участок дерева и с шумом вырвался. Другие два через секунду тоже сорвались, но увлекли за собой верхнюю часть ворот, за которыми показались испуганные лица воинов.

— Вперед! — воскликнул Бек, пришпоривая коня. — Ворота гнилые!

Рыцари ринулись на улицы города, почти не встречая сопротивления. Они обгоняли друг друга, каждый стремился быть первым.

Наконец пустил коня и Эдуард. Его огромный Байард легко перепрыгнул сломанные ворота. За ним, сметая остатки заграждения, устремились остальные.

Самоуверенность молодых защитников Берика, насмехающихся над англичанами с крепостного вала, сменилась ужасом, когда улицы города затопили рыцари с лицами, скрытыми за сталью шлемов. С яростными рыками они обрушивали на головы и шеи шотландских воинов мечи и топоры. Затем их свирепо затаптывали огромные боевые кони. Они таких прежде никогда близко не видели. И кольчуги имелись лишь у командиров-рыцарей, остальных защищали кожаные доспехи, легко пронзаемые железными наконечниками стрел и копий. Шотландцы в беспорядке отступали.

Два молодых рыцаря с горящими от возбуждения глазами погнались за горнистом. Первый рубанул его мечом по спине, но промахнулся. Шотландец успел свернуть в узкую боковую улицу. Рыцарь выругался и поскакал дальше, а его товарищ продолжил погоню, изготовив копье, как на турнирном поле. Вскоре он всадил его горнисту между лопатками, пронзив насквозь, а следом одно подкованное копыто боевого коня раздавило несчастному голову, а другое смяло горн. Воодушевленный успехом рыцарь двинулся дальше в поисках следующей жертвы, на которой можно будет показать свою удаль.

Наконец с большим опозданием Уильям Дуглас привел своих рыцарей. Они сражались отважно, но их насчитывалось всего две сотни против восьми тысяч англичан. Все равно что несколько булыжников против лавины. А на улицах города уже шла настоящая бойня. Отталкивая друг друга, английские пешие воины врывались в дома, грабили, насиловали и убивали. Конники сгоняли жителей на площади и тоже убивали. В некоторых местах защитники возвели баррикады, закидывали рыцарей камнями и пускали стрелы, но за каждого своего англичане убивали десять. Копьями и топорами. Три английских корабля сгорели, но остальным удалось преодолеть предательскую топь, и теперь их команды высадились на берег и атаковали защитников города, оставшихся на укреплениях.

На улицах Берика избежать меча не удалось ни единому человеку — не важно, молодой это был или старик, мужчина или женщина. Группу мальчиков взялись преследовать семеро рыцарей. Вопя от ужаса, дети забежали в тупик за церковью и, скорчившись, присели у стены в надежде, что англичане не заметят. Рыцари остановились в начале переулка, гарцуя на разгоряченных конях. Один крикнул мальчикам подойти, обещая пощадить. Мальчики сидели, прижавшись друг к другу. Рыцарь крикнул снова. Мальчики встали и с опаской двинулись вперед. Все, кроме самого младшего. Он остался сидеть, прислонившись к стене. Смотрел, как они приблизились к рыцарям, как их окружили, а затем порубили мечами, забрызгивая кровью стены домов. Самый младший вскочил на ноги и в отчаянии полез на стену церкви, ставя ноги на выступы кирпичей. Но вскоре раздался стук копыт и ему в спину впилось что-то твердое. Падая, мальчик уронил с головы свою красную шапку.

Смертоубийства продолжались весь день и не затихли даже к вечеру. Эдуард с графом Сурреем и пятью сотнями рыцарями оттеснил воинов Дугласа к замку, где они затем скрылись. Дуглас последним вошел в ворота, понурив голову, не в силах слышать раздающиеся в городе крики. Рыцари выволокли из церкви Святой Марии порубленные тела горожан, которые пытались найти там убежище. Теперь здесь расположился король. В поздний вечер в городе было светло почти как днем. Во многих домах бушевали пожары. В малиновом свете закапанные кровью лица рыцарей казались личинами монстров.

К рассвету сгорел Красный Дом, владение фламандских купцов. Там собралось сорок человек. Они стойко держались всю ночь, пуская из верхних окон стрелы в англичан. Одна стрела через щель в шлеме угодила английскому рыцарю в глаз. Ликование купца удвоилось, когда стало известно, что убитый рыцарь приходился кузеном королю Эдуарду. Но радость длилась недолго. Англичанам наконец удалось забаррикадировать входы и поджечь дом. Они со смехом наблюдали, как люди сгорают заживо, и выкрикивали оскорбления.

Холодное серое утро застало Берик окутанным густыми клубами дыма. На заваленных трупами улицах копыта коней поскальзывались в лужах крови. Она ручьями стекала в реку. К рассвету воды Туида стали красными. Бойня продолжалась, но теперь без азарта, почти безразлично. Рыцари и кони устали, жажда крови была утолена с лихвой, ярость иссякла. Оскорбление было отомщено. Однако Эдуард по-прежнему не желал отдавать приказ остановиться.

Несколько часов назад магистр английских тамплиеров Брайан ле Джей попросил его это сделать.

— Милорд, город повержен. Разве не пришло время закончить?

— Пусть это послужит им уроком, — ответил король. — Теперь шотландцы знают, что их ждет, если они поднимутся против меня.

Джей не стал возражать. Бек накануне предупредил его, что королю в таком настроении лучше не перечить.

Теперь, рано утром, после мессы в церкви Святой Марии и завтрака, король поехал осмотреть город. Рядом в напряженном молчании двигались епископ Бек и Брайан ле Джей. Его рыцари, осторожно объезжая трупы, следовали за ним.

Вдруг где-то впереди воздух огласил леденящий кровь крик. Невозможно было даже сказать, мужчина это или женщина. Крик за мгновение стих, затем возобновился. Свернув за угол, они увидели молодую женщину, ползущую на четвереньках в сторону дома, где вместо двери зияла черная дыра. Ее огромный живот качался из стороны в сторону. Сзади белое платье сделалось алым от крови. Возможно, кровь шла из раны в боку, видневшейся через прореху в платье, а возможно, женщина рожала. Сзади нее с земли поднялся воин и со злобным криком потянулся за мечом, лежащим в нескольких футах справа. Прежде чем кто-то из королевской свиты успел крикнуть, воин ринулся вперед и зарубил женщину. Крик прекратился.