Волки и волчицы - Андрей Ветер Страница 24

Обхватив правой рукой гигантский фаллос и прижимая его к животу, как бревно, Траян на четвереньках добрался до двери и встал на обе ноги. За несколько секунд его член раздулся вширь, превратившись в настоящий бурдюк, очень тяжёлый и зыбкий. На какое-то мгновение ему почудилось, что этот бурдюк сделался лошадью, увязшей в болотистой почве, брыкавшейся, испуганно рвавшейся из топкой западни на волю. Вот лошадь скакнула вперёд и стряхнула Траяна с себя. И снова предстал перед взором римлянина облик юной девы. Она заслонила лицо руками и побежала прочь от Траяна. Тут зрение изменило Траяну, и он перестал различать что-либо. Осталось только ощущение соития с воздухом — пространство охватывало его со всех сторон тёплыми струями, ласкало, купало. Потеряв над собой контроль, Траян упал на спину. Затылком стукнулся о землю. Собрав всю волю, он приподнял голову и увидел себя шагах в десяти от жилища Энотеи.

Было утро, раннее, тёмное, холодное. По коже рассыпались мурашки. Обведя себя медленным изучающим взглядом, Траян тихонько вздохнул, обнаружив, что нагое тело его было в полном порядке, без каких-либо уродливых изменений.

— Что за чары напустила на меня эта женщина? Каким дурманом окурила меня?

Он с опаской приблизился к домику и заглянул внутрь. Энотея с головой укрылась тонкой серой накидкой, лишь босая нога её свисала с лежанки.

— Ты испугался меня, Прекрасноликий, — послышался её голос, и лёгкая ткань дрогнула там, где был рот женщины. — Я хотела помочь тебе… И чтоб ты помог мне… Выстроить коридор событий… Но от тебя нет толка, ты переполнен страхом…

— Прощай, — глухо ответил римлянин.

— Останься со мной. Ты видел, что тебя ожидает там…

— Всему виной твои чары!

Подобрав свои одежды, Траян поспешно удалился, облачаясь на ходу. С деревьев доносились птичьи голоса.

— Хорошо ли господин провёл время? — сонно спросил Тразил и вяло поднялся с узенькой лавки, когда Траян Публий громко вошёл в таверну.

— Приготовь-ка мне тёплой воды, раб, — резко ответил патриций. — И вели принести завтрак. Да скажи, чтобы дали чего-нибудь попроще, без изысков.

— Откуда тут изыски, господин?

Через час, покидая деревню, Траян Публий проехал мимо хижины Энотеи. Не останавливая коня, он чуть наклонился в седле, пытаясь хоть мельком увидеть женщину в доме, но ничего не разглядел. Отвязав от пояса тугой кошель, он бросил его к порогу хижины.

— Что же ты делаешь, господин мой? — заголосил Тразил. — Какой-то деревенской шлюхе целый кошелёк даришь? Чем же она так хороша? Да ты после этой волчицы стал мрачнее прежнего! Я подберу деньги…

Удар плёткой поперёк лица заставил раба прикусить язык.

* * *

Марцелл — начальнику тайной службы Корнелию Урсу.

Привет!

Приношу тебе, Корнелий, благодарность за то, что ты среди важнейших занятий удостоил меня руководством, когда я спросил твоего совета.

Спешу сообщить тебе, что Антония, жена Траяна Публия, в первые дни после отъезда мужа вела себя очень беспокойно, что, впрочем, никак не связано с распадом семьи. Она регулярно посещала дом исчезнувшего куда-то Валерия Фронтона, пытаясь выведать что-либо о нём, но не смогла добиться от его слуг ровным счётом ничего. Мои наблюдения показали, что исчезновение Валерия беспокоит её гораздо больше, чем высылка мужа из Рима. Я уверен, что за её визитами скрывается не просто любовная связь, а нечто гораздо большее, о чём я пока не узнал ничего.

Сам Валерий Фронтон покинул Рим, скрылся в неизвестном мне направлении, не появлялся ни на одной из своих вилл. Так как он замешан в заговоре против нашего императора и не понёс заслуженной кары, я должен отыскать его.

Антония теперь уже успокоилась и совсем не вспоминает о муже. Её приблизила к себе Мессалина. Обе женщины часто ведут долгие разговоры о любви, всепоглощающей страсти. Иногда беседуют и об искусстве, однако последняя тема занимает их исключительно с точки зрения точности воспроизведения анатомических деталей скульптур. Однажды Антония представила императрице своего маленького сына Гая, но правительница проявила явную холодность по отношению к мальчику, и Антония больше никогда не заводила разговор о сыне и о детях вообще.

В прошлом письме ты велел мне не беспокоиться о Траяне Публии и не посылать за ним соглядатая, высказывая разумное мнение, что этот слабохарактерный патриций никогда не осмелился бы поднять руку на кого бы то ни было и что он будет строго выполнять возложенные на него обязанности из страха перед наказанием за неповиновение. Но надёжный человек уже был выслан вперёд с указанием проследить, не станет ли Траян слишком сетовать на свою судьбу, попав в Британию, и тем самым бросать тень на разумность решений нашего принцепса. Ты ведь знаешь, что очень часто неразумные жалобы вредят репутации не меньше, чем умышленная клевета. Однако после твоего указания я немедленно направил гонца к моему агенту и отозвал его в Рим.

В легионах Маркуса Флакка, где находится Траян Публий, происходит, согласно полученным мною известиям, нечто неладное. Похоже, среди солдат зреет недовольство. Возможно, что причиной тому является относительное спокойствие в Британии в настоящее время. Это всегда приводит к тому, что солдаты привыкают к праздности, пренебрегают дисциплиной и трудом.

Будь здоров.

* * *

Траян остановил коня на обрывистом берегу быстрой речки и обернулся, поджидая второго наездника. На противоположном берегу мерцало среди бурой осенней листвы несколько костров.

— Я обогнал тебя, Маркус! — крикнул он довольно.

— Да, сегодня тебе удалось обскакать меня, — к Траяну подъехал всадник в сверкающем нагрудном панцире и накинутом на плечи плаще из волчьих шкур. — Причиной тому моё недомогание.

— Неужели и тебя, закалённого воина, которого не берут стрелы и мечи, может терзать какой-то недуг? — удивился Траян и недоверчиво покачал головой. Из его рта вырывался пар. — Ты здоров, как Геркулес. Я уверен, что даже здешний холодный климат не способен сломить тебя.

Маркус Флакк покачал головой:

— Я устал. Признаюсь, не тело моё тревожит меня, но мой дух. Во мне роятся сомнения, которых я не знал прежде.

— Ты можешь поделиться ими со мной, ведь мы друзья, — сказал Траян.

— Ты здесь всего четвёртый месяц, но успел, надеюсь, понять, что такое жизнь военного лагеря.

— Да, здесь не Рим, здесь не отыскать и малой толики тех радостей, к которым я привык, — откликнулся Траян.

— Не в удовольствиях дело, друг. Ты приехал сюда, чтобы подготовить материалы для истории. Но что ты видишь? Чем эта война отличается от войны, которую мы вели пять или десять лет назад? Ничего нового. Те же костры, те же угрюмые лица, звон оружия, топот ног, грязь, кровь, суровая зима, изнурительное лето. Неужели беспощадная и бесконечная война — вечный удел человека с оружием?