Повседневная жизнь алхимиков в Средние века - Серж Ютен Страница 23
Повседневная жизнь алхимиков в Средние века - Серж Ютен читать онлайн бесплатно
Млечный Путь, называвшийся также дорогой святого Иакова, соответствовал минеральной фазе делания, а Полярная звезда, или звезда магов, связывалась с явлением, которое в решающий момент делания возникало в первичной материи.
Символы не использовались алхимиками изолированно. Адепты охотно комбинировали этот репертуар символических изображений в историях или рассказах, обычно облекавшихся в форму символических снов. Это справедливо, например, в отношении одного из самых известных алхимических рассказов, появившихся в конце средневекового периода алхимии — «Зеленого сна», автором которого считается адепт Бернар, маркграф Тревизанский. Даже если проигнорировать сознательно зашифрованные пассажи, интерпретация подобного рода символических текстов — равно как и герметических изображений и рисунков, дающих графическую транскрипцию, — ставит перед историком важную проблему: правильно ли будет систематически интерпретировать в прямом смысле сообщения о тех или иных операциях, осуществлявшихся во время делания! Или же речь шла о символической игре, которая, будучи более сложной, относилась к иного рода реальности? Не было ли так, что алхимик самим фактом манипулирования с исходным материалом Великого делания пытался воздействовать и на самого себя? Но как? Он пытался проецировать в атанор или тигель свой собственный живой дух. Таков был по крайней мере один из тайных ключей Великого Делания. Погружаясь в глубь самого себя, алхимик получал в качестве предмета исследования интроспективное открытие: внутреннее божественное ядро. Именно столкнувшись с этим обстоятельством, историк должен отдавать себе отчет в следующем важнейшем факте: тексты, документы отражают не только работу, действительно совершавшуюся в лаборатории, но также и соответствующие этой работе духовные упражнения в молельне.
Согласно адепту Исааку Голланду, работа алхимия была делом женщины и игрой ребенка. Как подступиться нам к интерпретации этой формулы или других, представляющих собой ее вариации (например, работа женщины и ребенка)? Это могло означать, что речь шла о манипуляциях, действиях, операциях, не требовавших приложения больших физических усилий. Правда, есть и другое объяснение, сводящееся к игре слов: в Средние века окраской тканей занимались почти исключительно женщины и дети, алхимиков же иногда называли красильщиками Луны, а операции по трансмутации — «окрашиванием» металлов.
Третьей и наиболее важной интерпретацией была бы следующая: умственной способностью, наиболее развитой у женщин и детей, является воображение. Именно в этом следовало бы искать главный принцип, необходимый для понимания одного из двух фундаментальных аспектов работы, выполнявшейся алхимиками в Средние века.
Этот принцип очень хорошо понимал Карл Густав Юнг, крупнейший специалист в области глубинной психологии, когда он констатировал: «Густой мрак, покрывающий алхимические приемы и методы, объясняется тем, что алхимик, с одной стороны, интересуется собственно химическим аспектом своей работы, однако он использует его, с другой стороны, чтобы измыслить номенклатуру для психических трансформаций, которые главным образом и привлекают его». [15]
Трудности, с которыми сталкивается современный историк при интерпретации дошедших до нас текстов средневековых алхимиков, проистекают из того, что в большинстве случаев одни тексты описывают одновременно материальные феномены, наблюдаемые в лаборатории, в реторте или в тигле, и едва уловимые метаморфозы, происходящие в глубине души алхимика по мере успешного продвижения в его делании в молельне. Традиционная поговорка предписывала всякому желавшему стать на путь алхимии: «Lege, lege, relege, ora, labora et ivenies* — «Читай, читай, перечитывай, молись (в своей молельне), работай (в лаборатории) и найдешь философский камень».
Небесный огонь, этот истинный Божий дар, внезапное снисхождение которого воспевал адепт (алхимик назывался философам через огонь или философом огня), одновременно являлся и зримым, и материальным огнем, знаменовавшим собой славное, триумфальное завершение операций Великого минерального Делания, и внутренним пламенем, Божественным озарением, по милости Божией снисходившим на делателя.
Голова ворона и человеческий череп являлись, как известно, символами, характеризовавшими черную оперативную фазу Великого Делания, процесс гниения, тогда лебедь представлял собой один из символов для обозначения его белой фазы, когда происходило растворение. Однако эти символы вполне могли прилагаться, в качестве параллели, и к двум последовательным этапам психических метаморфоз, внутренних видений, переживавшихся алхимиком в процессе духовных упражнений, составлявших его духовную аскезу.
Орел использовался для обозначения перехода ОТ фиксированного к летучему состоянию, и как символ, прилагавшийся к духовной фазе вознесения к вышним сферам, совершавшийся озаренным сознанием, туда, где можно слышать гармонию сфер и где душа, наконец, обретает способность созерцать Божественный Свет во всем его сиянии и блеске. Мифологическая традиция (которую современные зоологи считают ложной, но сколь прекрасен — признаем его! — подобного рода символизм) приписывает способность смотреть прямо на солнце, не подвергаясь опасности ослепнуть. Сделаться способным смотреть прямо на солнце — не правда ли великолепный символ Божественного озарения?
Имеются даже алхимические трактаты, целиком состоящие из символических изображений, как, например (наиболее известный случай, сразу же приходящий на ум), знаменитые «Фигуры Авраама Еврея», которые описал в свое время Николя Фламель.
Алхимическая литература весьма богата символическими образами. В ней мы встречаем описания великолепных садов, которые символизируют то блуждания алхимика, пока он, наконец, не откроет подлинный секрет, то, напротив, место, где он, освободившись от мира профанов, обретает предметы своих поисков.
В этой связи стоит обратиться к удивительному и знаменитому произведению, появившемуся уже при Людовике XIV, но тем не менее содержащему сведения о том, как осуществлялась передача в более поздние времена целого комплекса секретов, коими владели алхимики периода Средних веков. В 1677 году в Ла-Рошели была опубликована весьма странная книга, озаглавленная «Mutus Liber, in quo tamen tota Philosophia hermetica figuris hieroglyphicis depingitur› («Немая книга, в которой, однако, описывается иероглифическими фигурами вся герметическая философия»).
Весьма подходящее название, поскольку, помимо самого названия и нескольких коротких замечаний на двух последних иллюстрациях, здесь и впрямь речь идет о «Книге в рисунках без слов», не содержащей каких-либо примечаний и пояснений на словах.
Кто же является автором этого необыкновенного произведения? Им был французский алхимик Сула, господин де Марец, пожелавший укрыться под псевдонимом Альтус.
«Немая книга» пользуется устойчивой репутацией (в том числе и у традиционных алхимиков наших дней) произведения, действительно содержащего все практические секреты, знание которых позволяет «сынам Гермеса» успешно осуществить герметическое Великое Делание.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии