Чапаев - Павел Аптекарь Страница 23

6 сентября 1918 года Чапаев получил долгожданную должность начальника дивизии, заменив отправившегося в командировку Сергея Захарова (зачем начдив убыл в разгар боев — другой вопрос). Новый масштаб работы показал Чапаеву плюсы и минусы высокой должности. Теперь уже ему самому пришлось столкнуться с недоверием к высшему командованию и наветами ближайших соратников. 7 сентября Чапаев зачитал приказ штаба фронта:

«При объезде мною Николаевского фронта я с удовольствием обнаружил везде стремление к воинскому порядку, необыкновенно высокий подъем духа, несмотря на просчеты в обмундировании, снаряжении и т. д., а также дружную работу чинов штаба Николаевской дивизии, за что объявляю благодарность военному руководителю Николаевского фронта тов. Захарову.

При посещении моем 1-го Советского Николаевского полка командир полка Плясунков позволил себе неуместные обращения к солдатам, клонившиеся к возбуждению ропота среди солдат по вопросу о деятельности Штаба относительно обмундирования, снаряжения и вооружения товарищей красноармейцев… Обвинения были обоснованы на совсем неосновательных предположениях. Подобные выступления имели характер либо заискивания какой бы то ни было ценой расположения солдат, либо характер речи контрреволюционера, старающегося возбудить ропот или неудовольствие красноармейцев против высшей военной инстанции. Напоминаю тов. Плясункову, что призыв к ропоту или неудовольствию составляет одно из наиболее тяжких преступлений против воинской дисциплины. Лишь принимая во внимание блестящую боевую деятельность тов. Плясункова, я ограничиваюсь объявлением ему выговора за неуместное выступление с необоснованными обвинениями…

При посещении полков Николаевской дивизии мною была замечена какая-то глухая работа провокаторов, клонящаяся к подрыву доверия между частями, как, например, между 1-м и 3-м Советскими Николаевскими полками».

Тем временем уральцы и Народная армия Комуча возобновили активные действия на николаевском направлении. Казачья кавалерия наносила удары по тылам и путям сообщения 4-й армии. Главные силы Уральской армии наступали на Новоузенск, вдоль железной дороги на Саратов, а также на Николаевск и расположенную южнее города станцию Рукополь. Правобережная группа Народной армии Комуча действовала, о чем и ходатайствовал ранее Федор Махин, на Вольском направлении, а Левобережная группа наступала на Балаково, пытаясь выйти в тыл 4-й армии. Противник принудил войска 4-й армии к отступлению и двигался к Волге. Части дивизии Николаевских полков отходили к Рукополю.

Одновременно перешли в наступление и войска Народной армии на правом берегу Волги. 1 сентября они выступили из Хвалынска на юг. 6 сентября, воспользовавшись очередным восстанием местных жителей в Вольске, захватили город и двинулись дальше на Саратов. Федору Махину удалось разгромить советскую Вольскую дивизию, в ходе боя были убиты ее командир и начальник штаба, захвачены 400 пленных и шесть орудий.

Вступивший в командование дивизией Чапаев понимал, что пассивная оборона не приведет к успеху, и задумал контрманевр, чтобы окружить и разгромить противника. Он намеревался сосредоточить на правом фланге дивизии три четверти своих сил, оставив в центре и на левом фланге небольшой заслон. Чтобы избежать прорыва заслона, он просил помощи у штаба 4-й армии. Состоявшийся 7 сентября разговор по прямому проводу передает особенности стиля общения нашего героя с вышестоящим командованием. Чапаев пытается испугать руководство превосходящими силами противника и слабостью собственных войск и поставить его перед выбором: помощь или поражение.

«Чапаев. Прошу срочно выслать бронированный автомобиль с пулеметом и пулеметчиками для поддержки Краснокутского и Балашовского полков, которые отступают под сильным натиском противника на станцию Рукополь. Николаевскими полками помощь дать не могу, на них наступают чехословаки количеством шесть тысяч человек при 33 орудиях. Прошу поспешить с высылкой бронированного автомобиля с пулеметчиками и пулеметом к 6 часам утра 8 сентября и, если возможно, высылайте полк из Уральской дивизии на Семеновку, ввиду того что Балашовский полк почти разбит под селом Любитское, и Краснокутский полк имеет по 50 человек в роте. Прошу ответить, будет ли выслано просимое.

Сиротенко (начальник оперативного отдела штаба армии). Сейчас я схожу к начальнику штаба и передам вашу просьбу. Скажите мне положение дел Николаевской дивизии. Знаете ли вы положение на правом берегу Волги? Где левый фланг Николаевской дивизии?

Чапаев. Левый фланг Николаевской дивизии — село Озинки. Правый — село Раевка. Все полки сведены вместе для нанесения решительного удара на Ливенку и Орловку, где находятся чехословаки… 8-го произойдет решительный бой между нами и чехословаками под Орловкой в 6 часов утра. Правый же наш фланг почти открыт, так как Балашовский и Краснокутский полки малочисленны, и поэтому еще раз прошу о посылке бронированного автомобиля и полка с Уральской дивизии».

Чапаев, может быть, неумышленно, а может быть, и преднамеренно преувеличивал силы противника, чтобы продемонстрировать командованию армии масштаб угрожающей ему опасности. К началу августа части Чехословацкого корпуса, действовавшие в Поволжье совместно с войсками Народной армии, насчитывали не более десяти тысяч человек при 40–45 орудиях. За месяц они понесли значительные потери в боях под Казанью и Симбирском. Кроме того, бóльшая часть чехословацких частей вела в тот момент бои в районе Казани, оставленной накануне под давлением превосходящих сил Красной армии. Предполагать, что под Николаевск в критический момент сражения за Казань были отправлены шесть тысяч бойцов и бóльшая часть артиллерии, по меньшей мере нелогично. Вопрос, насколько Чапаев и его штаб завышали боевую мощь противостоящего противника, остается открытым. Наконец, не следует представлять чехословаков в начале сентября отборными войсками, отличавшимися исключительной боеспособностью. Как отмечал впоследствии один из соратников Каппеля, артиллерист Василий Вырыпаев, «настроение среди войск быстро падало. Усталость от постоянных боев начала сказываться. Чехи требовали смены и отвода в резерв».

«Под Сызранью и Николаевском чешские части заметно начали сдавать: не проявляли прежней активности, обороняться было труднее. Здесь нужно отметить, что при действиях в районе железной дороги чехи жили в вагонах, из которых выходили для действий, оборона же требовала иногда ночлега в поле, в плохую погоду, долгого лежания в окопах и проч. Все это действовало скверно на людей, ранее быстро добивавшихся успехов», — отмечал Павел Петров.

Чапаев располагал не меньшими силами, чем противник, примерно шестью тысячами бойцов и двадцатью орудиями, но опасался удара казаков с тыла. Чтобы усилить свои части, он отправился в Николаевск и собрал совместное заседание уездных исполкома и комитета партии. Начдив потребовал мобилизовать не менее трехсот рабочих и немедленно отправить их под село Корнеевка для создания заслона перед казаками. В противном случае, считал Чапаев, дивизии придется отступать до Саратова. Предложения Чапаева были немедленно приняты и реализованы, отряд рабочих отправился на позиции.

Поздним вечером 7 сентября, когда закончилось совещание командного состава, Чапаев подозвал командира 3-го полка Ивана Патрикеева: «Ты вот что, командир, учти, что у неприятеля хорошие, почти неприступные позиции. Взять его с фронта нелегко. Да ты особо и не торопись брать. Твое дело отвлечь на себя внимание противника. А мы его тем временем главными силами ударим с фланга и с тыла. В общем, зажмем в кольцо… И не выпустим. Понятно?.. И вот что, ты береги людей! Помни, что за каждого человека будешь в ответе».