Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала - Петр Румянцев-Задунайский Страница 23

Причины медленности в моем марше вашему высокопревосходительству из прежде писанных моих суть известны, которые меня к произведению вверенного мне дела в назначенное время не допустили, в коем случае я истинно о людях и лошадях, не рассуждая, все возможное употребил, да и господин бригадир Гартвис с полком Черниговским не прежде 31-го прошедшего к Таврогам ^[49], а Невский – 1-го сего месяца прибыли, без которых соединения, имея различные о неприятельских намерениях и о числе его известия, к городу приступить военные резоны, да и вашего высокопревосходительства высокой ордер, запрещали.

Для удержания же неприятеля, чаемого противу всех тех известий, в бессилии в ретираде из города, и чтобы лучше познать к обороне города его учреждении, авангард, состоящий в 400 гусар и 50 казаков, и для подкрепления одному эскадрону конных гренадер под командой подполковника Зорича еще 29-го от меня отправлен был, которому от себя подъезжей партии к самому городу и для поиску показавшимися по известиям стоящих на форпостах донских казаков черными гусарами, и по случаю подъезда к городу Тильзиту 1-го сего месяца, мещане того самопроизвольно из города к командующему тою партиею прапорщику Ребенфелгу выехав, объявили, что оной город от войск прусских совсем испражнен [освобожден] и отверстным [открытым] к принятию войск ее императорского величества представили, и в доказательство своего к тому желания усердного – нескольких духовных и гражданских особ к подполковнику Зоричу, находящемуся тогда в амте Шрейтлакене, явились, прося ее императорского величества высочайшей протекции и защиты, подвергая себя в подданство, а потому и ко мне в Таврог и городового секретаря Симониуса и Элстермана с тем же подтверждением прислали.

В уважении чего, не упуская времени, тому подполковнику Зоричу пост свой в городе, на основании военных регул и со строгим запрещением о нечинении обывателям обид, от меня велено, а сего числа и я с бригадами господ бригадиров Демико и Стоянова в оный вступил. Бригады же господина бригадира Гартвиса, полки Невский и Черниговский сей ночи еще только к Таврогам, а завтра вступить имеют.

При вступлении моем в помянутой город всякого чина и достоинства люди обнадежены ее императорского величества высочайшею милостью и защищением, и все, как духовные, так и гражданские служители при их должностях без перемены оставлены, и первым за высочайшее здравие ее императорского величества и всей императорской фамилии молиться, а последним – в делах по пристойности высокое имя и титул ее императорского величества упоминать велено.

А в прочем все на основании июля 20-го минувшего года капитуляции содержать обещано. Военных же людей в том никаких не найдено, а жители единогласно уверяют, что бывшие под командой поручика Дефе 30 гусар, Рушева полку, 28-го минувшего месяца и года к Кенигсбергу выступили, а вновь вербованные из ландмилиции выбранные им, Дефеем, распущены от него по домам; обывателей же отъехавших не более двух или трех, считаю.

Что до провианта принадлежит, то оным снабдить гарнизон жители обнадеживают, а фуража вовсе не объявляют, которое все по данной диспозиции описать и собрать не оставлю, а по недостатку фуража из близ лежащих амтов к завтрашнему дни потребное число поставить велено. В прочем же, касательно до диспозиции, исполнить и обо всем обстоятельно вашему высокопревосходительству донести должности моей не упущу, а сей мой рапорт по самом моем вступлении подношу, прося вашего повеления, что с акцизом почтовым и прочими доходы повелите, а почту следующую в Кенигсберг завтрашнего дни к отправлению удержать рассудил за потребно, до резолюции вашего высокопревосходительства.

Газеты же, каковые здесь с последней кенигсбергской почтой получены, при сем включаю, а изустные ковенского купца Родена, прибывшего сего числа из Кенигсберга, что в том перед недавним временем в городе было не малое замешательство от произошедшего страха о марширующей российской армии уже близ Лабио и многие жители, из знатных, фельдмаршала Левальда, намерены были оттуда ретироваться, но последовавшей от главного там суда приказ, с обнадеживанием всякой безопасности, их от того удержал, не меньше же и манифест ее императорского величества, там уже оказавшийся, их в том обеспечил.

Тот же Роден присовокупил еще и то, что якобы батальон, состоящий в Кенигсберге, имеет немедленно, по приближении войск российских, ретироваться в Пиллау ^[50], а и та крепость якобы без всякого сопротивления сдастся. От Гумбинской камеры явившейся здесь вашему высокопревосходительству с адресованным письмом писарь, при сем же с подателем сего прямо чрез амт Рус, где по исчислению времени войскам ее императорского величества быть считаю, к вашему высокопревосходительству отправлен.

Из реляции В. В. Фермора императрице Елизавете об отправлении П. А. Румянцева с кавалерией в Кониц ^[51]