Герберт Уэллс - Геннадий Прашкевич Страница 23

4

«Блеснула молния, и марсианский треножник четко выступил из мрака; он стоял на одной ноге, две другие повисли в воздухе. Он исчезал и опять появлялся при новой вспышке молнии уже на сотню ярдов ближе. Можете вы себе представить трехногий складной стул, который, покачиваясь, переступает по земле? Так это выглядело при вспышках молнии…»

Все это на фоне привычного Лондона, его окрестностей.

«Вблизи треножник показался мне еще более странным; очевидно, это была управляемая машина. Машина с металлическим звонким ходом, с длинными гибкими блестящими щупальцами (одно из них ухватилось за молодую сосну), которые свешивались вниз и гремели, ударяясь о корпус. Треножник, видимо, выбирал дорогу, и медная крышка вверху поворачивалась в разные стороны, напоминая голову. К остову машины сзади было прикреплено гигантское плетение из какого-то белого металла, похожее на огромную рыбачью корзину; из суставов чудовища вырывались клубы зеленого дыма…»

Не забудем, роман написан в конце 90-х годов XIX века.

Никто тогда не помышлял об исходах, описанных тридцатидвухлетним Уэллсом. Мировые войны (а он увидит обе) еще впереди, но Уэллс явственно, чрезвычайно реалистично увидел картины, уже через шестнадцать лет ставшие реальностью. «Тут были женщины, бледные и грустные, хорошо одетые, с плачущими, еле передвигавшими ноги детьми, — описывает он колонну беженцев, покидающих Лондон. — Со многими шли мужья, то заботливые, то озлобленные и мрачные. Тут же прокладывали дорогу оборванцы в выцветших лохмотьях, с дикими глазами, зычно кричавшие и цинично ругавшиеся. Рядом с рослыми рабочими, энергично пробиравшимися вперед, теснились тщедушные растрепанные люди, похожие по одежде на клерков или приказчиков. И несмотря на все это разнообразие, люди в толпе имели нечто общее. Лица испуганные, измученные, чувствовалось, что всех гонит страх. Всякий шум впереди на дороге, спор из-за места в повозке заставлял бесконечную толпу ускорять шаг; даже люди, напуганные и измученные до того, что у них подгибались колени, вдруг, точно гальванизированные страхом, становились на мгновение более энергичными. Кожа пересохла, губы почернели и потрескались. Всех мучила жажда, все устали, все натрудили ноги. Повсюду слышались споры, упреки, стоны изнеможения; и все то и дело выкрикивали, точно припев: скорей, скорей!»

Марсиане идут!

Цивилизация, создававшаяся веками, рухнула.

Лихой миноносец «Сын грома» уничтожает один из боевых треножников, но это пиррова победа… это даже не победа, а так… мелочь… Лондон открыт для марсиан, укрепления Кингстона и Ричмонда прорваны… В домах на Парк-террас и в домах других улиц этой части Мэрилебона; в районе Вестбери-парка и Сент-Панкрэса, на западе и на севере — в Кильберне, Сен-Джонс-Вуде и Хэмпстеде; на востоке — в Шордиче, Хайбэри, Хаггерстоне и Хокстоне; на всем громадном протяжении Лондона, от Илинга до Истхема, люди с ужасом выглядывали на улицу и поспешно одевались, чтобы влиться в ряды беженцев…

5

Отступление

Евгений Шварц (драматург):

«Одно время мне казалось, что Уэллс, вероятно, последний пророк.

Бог послал его на землю в виде английского мещанина — сына горничной и приказчика-самоучки. Но в своего бога, в прогресс, машину, точные науки, он верил именно так, как подобает пророку. И холодноватым языком конца прошлого века он стал пророчествовать. Снобы не узнали его. Не принимали его всерьез и социологи, и ученые. Но он пророчествовал. И слушали его, как всякого пророка, не слишком внимательно. А он предсказал нечто более трудное, чем события. Он в тихие девяностые годы девятнадцатого века описал эвакуацию Лондона так, как могли это вообразить себе только нынешние очевидцы исхода из Валенсии или Парижа. Он описал мосты, забитые беженцами, задерживающими продвижение войск. Он описал бандитов, которые на ходу грабят бегущих. Читая это, я со страхом и удовольствием (тогда) предчувствовал, что так и будет, что я увижу это…»

6

Прекрасное открытие для марсиан: кровью людей можно питаться.

Уже одно это оправдывает их неожиданное нашествие на Землю. По крайней мере так думает случайный попутчик рассказчика — некий артиллерист, очень любящий рассуждать о будущем. У марсиан, оказывается, вообще не было пищеварительного аппарата — в сущности, они состояли из одной сплошной головы и щупалец. Поэтому они просто впрыскивали в свои вены свежую живую кровь других существ.

«— Что же они с нами сделают?

— Вот об этом я и думаю, — ответил артиллерист, — все время думаю. Из Уэйбриджа я шел к югу и всю дорогу думал. Люди потеряли голову, они скулили и волновались. А я не люблю скулить. Мне приходилось смотреть в глаза смерти. Я не игрушечный солдатик и знаю, что умирать все равно придется. Я видел, что все направляются к югу. Еды там не хватит на всех, подумал я и повернул в обратную сторону. Я питался около марсиан, как воробей около человека. А они там, — он указал рукой на горизонт, — дохнут от голода, топчут и рвут друг друга…