Диана Спенсер - Виктория Балашова Страница 23

Нюансы на этом не закончились. Диана практически все в мире моды открывала для себя заново. «Ее повседневная одежда должна была выглядеть безупречно на любой, самый придирчивый вкус и, что немаловажно, надежно защищать ее от капризов погоды, вроде внезапно налетевшего ветерка, от которого вздувается юбка — на радость подоспевшим фоторепортерам. С этой целью в кромку юбки вдевается специальный утяжелитель. Диане предстояло овладеть подобными маленькими хитростями и постепенно выработать свой стиль, научившись разбираться в рейтинге мастеров высокой моды».

Известная американская актриса, а на тот момент уже принцесса, Грейс Келли, жена князя Монако, познакомилась с Дианой именно на балу в Голдсмит-холле. Она попыталась поддержать девушку и придать ей уверенности. Сравнивать двух женщин сложно. Грейс приехала в Европу из Америки, где королевские условности не в ходу. К тому же ее новой родиной стало Княжество Монако, где ей следовало выучить не только правила поведения и этикет, но и французский язык. Грейс пришлось несладко. Рядом с ней не было семьи и подруг — все они остались за океаном. Но бывшая актриса проявила стойкость характера, решив не разрушать семью, помогая мужу во многих сложных политических делах. Она бросила карьеру актрисы, хотя ее продолжали приглашать сниматься известные режиссеры. Так что Грейс знала, о чем говорила юной Диане.

Советы принцессы Грейс Диане не помогли. Настроение в тот период у нее менялось чуть ли не по несколько раз на дню. Ее то заставали заплаканной, то веселой и жизнерадостной. Нервы Диана по старой привычке снова начала заедать. Приступы булимии во дворце накатывали постоянно. Позже и в них Диана обвинит Чарльза: «Он назвал меня пухленькой». То есть она ела, затем вызывала рвоту и опять ела. Свадебное платье пришлось ушивать несколько раз: Диане удалось похудеть, причем существенно: при росте около 180 сантиметров ее вес составлял менее 50 килограммов. Она попеременно истощала себя диетами и объедалась кукурузными хлопьями с заварным кремом. Истерики при таком положении дел не прекращались, а лишь усиливались.

Отъезд Чарльза в конце марта в Австралию и Новую Зеландию на целых пять недель настроения Диане не улучшил. Она рыдала, провожая его в аэропорту. Присутствовавших это умилило. Они не знали истинной причины слез, которая состояла вовсе не в безутешном отчаянии, вызванном отъездом любимого в дальние края. В действительности накануне Диана поссорилась с Чарльзом, устроив ему сцену из-за звонка Камиллы. Жених с невестой разговаривали в кабинете, когда позвонила давняя подруга. Диана сразу поняла, с кем беседует Чарльз, и безумно разозлилась. Она не понимала, как ей лучше поступить: остаться или выйти из комнаты. В конце концов в смятении Диана выбежала из кабинета, а после выясняла отношения с принцем.

Чарльзу тоже многое открывалось впервые. Доселе он не был свидетелем истерик Дианы. Она ему казалась веселым, спокойным подростком, безумно в него влюбленным. Думается, именно эти черты характера и привлекли его в Диане — истерички ему встречались и раньше, а тут наивное, неиспорченное дитя, преданно глядящее в глаза. После помолвки ситуация изменилась. Диана больше не рыдала тайно в подушку. Она стала высказывать Чарльзу в лицо свое мнение о Камилле и вела себя порой именно как ребенок, но испорченный и эгоистичный, не привыкший к ответственности и определенной дисциплине.

Несмотря на первые размолвки, Чарльз старался сгладить ситуацию. Улетая в Австралию, он ласково попрощался с Дианой, поцеловав ее в обе щеки. Но от слез это ее не уберегло. «К июню нервозность Дианы и ее ревность к Камилле (то, что Чарльз называл „другой стороной“ невесты) начали раздражать принца. Веселый, жизнерадостный подросток, который полгода назад в Балморале очаровал всех вокруг, таинственным образом превратился в эмоционально неустойчивую молодую женщину». Диане хоть немного бы ослабить напряжение, которое она создавала сама себе, постараться отвлечься и не зацикливаться на Камилле, но сил у нее на такие подвиги не хватало. Она подслушивала и подсматривала, что лишь усугубляло ситуацию (однажды она услышала разговор Чарльза с Камиллой по телефону, установленному в ванной). Так же как когда-то Диана резко негативно восприняла женитьбу отца, теперь она раздувала огонь ревности на почве общения Чарльза с бывшей любовницей (друзья принца и муж Камиллы утверждали, что после объявления помолвки Чарльз с Камиллой не имел близких контактов). «Счастье ее любви к Чарльзу омрачали постоянные мысли о Камилле — этих страхов ее жених не понимал. Он считал, что, коль скоро обручился с Дианой, этим все сказано».

Отрадой для Дианы стали уроки танцев. Она пригласила к себе учительницу из школы Уэст-Хит, и та приезжала во дворец на занятия вместе с пианисткой. В течение сорока минут Диана на них полностью выкладывалась. Как когда-то занятия спортом и балетом, танцы поднимали ей настроение. Дай невесте волю, она бы перемыла весь Букингемский дворец и перегладила все рубашки, как слуг, так и придворных. Учительница танцев вела дневник и после последнего занятия записала: «Леди Диана выглядит усталой — явно недосыпает. Я вручила ей подарок от школы Уэст-Хит — прелестную серебряную солонку. Очень понравилась. Леди Диана принялась считать дни, которые ей осталось провести на свободе. Грустно. Перед дворцом толпы народа. Надеемся возобновить уроки в октябре».

В те дни знакомые отмечали и другое: Диана изменилась. Она взрослела на глазах, ей не давали вести себя как прежде, и приходилось менять поведение на более зрелое. Как-то, вскоре после помолвки, Диану застали сидящей на буфете на кухне и болтающей ногами. Один из служащих сказал, что ей так вести себя не подобает. Девочка-подросток оставалась в прошлом. Диана потихоньку училась вести себя и более уверенно смотрелась на официальных мероприятиях. Но рамки, в которые приходилось себя загонять, одновременно и нервировали. Более того, Диана начинала осознавать, что толком не знает собственного жениха. Они с Чарльзом проводили мало времени вместе — открытия, часто неприятные, ожидали обоих…

Уже перед самой свадьбой случился еще один инцидент, связанный с Камиллой. Чарльз приготовил своим знакомым дамам прощальные сувениры. По крайней мере так он утверждал. Но Диана обнаружила коробочку с браслетом, предназначенную именно для Камиллы. На браслете были выгравированы буквы GF, что могло расшифровываться двояко, но и так и сяк указывало на леди Паркер-Боулз. Первый вариант соответствовал прозвищу Камиллы, которым ее называл Чарльз: Девушка Пятница (Girl Friday), второй соответствовал именам, которыми пара называла друг друга: Глэдис и Фред. Интересно, откуда было известно Диане про эти прозвища, если потом она упорно говорила, что про Камиллу и знать не хотела. Если чего-то знать не хочешь, то странно копаться в интимных подробностях связи бывших любовников. Объясняют осведомленность Дианы рассказами друзей — «добрые» люди ввели ее в курс дела. Кроме того, она видела записку, вложенную Чарльзом в букет для Камиллы, когда та болела.

Как ни размышляй на эту щекотливую тему, а выходит, что Диана очень даже хотела знать подробности и проявляла немалое любопытство. Она любила поболтать с прислугой, которая с удовольствием выбалтывала ей дворцовые сплетни, общалась со знакомыми Чарльза, и некоторые из них, видимо, были только рады поделиться «знаниями». Любопытство вело и к другим поступкам: подслушивание разговоров Чарльза по телефону и, очевидно, «засовывание» любопытного носа в букеты, которые отправлял принц.