День гнева - Артуро Перес-Реверте Страница 23

…Еще не скрылся из виду дворец Гримальди, как откуда-то с балкона грянул по Марбо и его драгунам выстрел, по счастью никому не причинивший вреда. Дальше по пути будут еще не раз стрелять — но, вероятно, люди невоенные, к тому же из охотничьих ружей или из пистолетов — и швырять чем ни попадя из окон и с балконов. Грохоча коваными копытами по мостовой, кони мчат карьером; пятеро держатся друг к другу как можно ближе, и людям волей-неволей приходится расступаться, давая им дорогу. Так промахивают они всю Калье-Майор и влетают на Пуэрта-дель-Соль, где плотная толпа выказывает намерения столь недвусмысленно враждебные, что Марбо готов пасть духом. Но тотчас понимает: если хоть на миг замешкаться, замяться — всем конец.

— Ходу! Ходу! — кричит он своим. — Не то пропадем!

И капитан, с каждым скоком лошади все отчетливей представляя себе, как его сейчас стянут с седла и разорвут в клочья, вонзает шпоры, приказывает драгунам: «Кучней держись!» — и пятеро врываются в устье улицы Сан-Херонимо, сметая со своего пути не успевших шарахнуться в сторону, хоть иные все же пытаются ухватить лошадей за узду, вцепиться в поводья — двоих таких смельчаков сам Марбо отбросил грудью своей лошади, — но, бессильные задержать их, могут лишь выкрикнуть вслед ругательства, швырнуть камнем и палкой. Тем не менее между улицей Лобо и госпиталем Итальянцев скачка прервалась — человек, закутанный в плащ, выстрелом из пистолета в упор сваливает одну из лошадей, и та, прежде чем рухнуть замертво, встает на дыбы, сбрасывая всадника. В тот же миг целая орава выскакивает из домов, накидывается на упавшего драгуна, пытаясь перерезать ему горло, но Марбо и остальные круто осаживают и разворачивают коней, бросаются на выручку, отбивают саблями навахи и кинжалы нападающих — в большинстве своем молодых и оборванных, — троих свалив наземь, а остальных обратив в бегство, хотя и сами не сказать, чтоб остались невредимы: драгуны получили несколько царапин, а Марбо ударом кинжала распороли рукав доломана. Затем пятеро продолжают путь вниз по спуску Сан-Херонимо — к конюшням Буэн-Ретиро, а спешенный драгун бежит между двумя лошадьми, держась за стремя.

* * *

Покуда все это происходит, слесарь Блас Молина Сориано тоже бежит — но под стенами монастыря Санта-Клара, спасаясь от огня. Он хочет спуститься на Калье-Майор и Пуэрта-дель-Соль, чтобы присоединиться к собравшемуся там народу, но слышит частую пальбу и крики тех, кто беспорядочной толпой откатывается в сторону Платерии, и потому останавливается на площади Эррадорес вместе с еще несколькими горожанами, как и он убежавшими от стен дворца. Здесь же и шоколадник Луэко со своими приятелями, и еще один маленький отряд под командой седобородого человека с древней, сильно заржавевшей шпагой в руке, и трое юнцов, вооруженных короткими копьями с плоскими широкими наконечниками — старинному оружию этому уже больше ста лет, а раздобыли они его, по их словам, в лавке старьевщика. Две женщины выносят им воды, расспрашивают, что происходит, а из окон сверху молча смотрят, не вмешиваясь, другие жильцы этого дома. Молина, терзаемый жестокой жаждой, делает глоток, передает кувшин дальше.

— Эх, нам бы ружья! — сетует седобородый.

— Да, верные ваши слова, — поддерживает его кто-то. — Другой был бы коленкор…

В этот миг на слесаря Молина нисходит озарение — зарницей внезапно вспыхивает в мозгу воспоминание о том, как, сопровождая молодого короля Фердинанда VII в парк Монтелеон, он видел там пушки и ряды в порядке расставленных в своих гнездах ружей. И, звучно хлопнув себя по лбу, он кричит:

— Ах я тупица!

Прочие смотрят на него с удивлением. И тогда он объясняет: в артиллерийском парке есть оружие, есть заряды к нему, есть порох. Разжиться всем этим — и мадридцы смогут поговорить с французами по-мужски, на равных, как должно, это не то что безоружных на улицах картечью крошить.

— Око за око, — свирепо добавляет он под занавес.

Излагая свой замысел, Молина видит, как оживляются лица стоящих вокруг, как в потухших усталых глазах загораются жажда мести и надежда. И вот, воздев свою суковатую палицу, которой прикончил французского солдата, он решительно направляется к улице Илерас.

— Кто хочет драться взаправду — давай за мной! А вы, милые сеньоры, говорите всем, кого ни увидите: в Монтелеоне есть оружие!