"Шпионы Ватикана..." О трагическом пути священников-миссионеров. Воспоминания Пьетро Леони, обзор материалов следственных дел - Пьетро Леони Страница 22

Старый дом священника при французской церкви, который еще с началом боевых действий в Одессе был приведен в нежилое состояние, ремонтировался по частям. К возвращению Красной армии мы занимали в этом доме две скромные квартирки на втором этаже. Поначалу там же находилась крохотная кухня, в которой хозяйничал сам отец Николя; впоследствии кухня переехала на первый этаж: ею ведала старая француженка, позже ей помогала одна русская старушка. Ремонт шел вовсю, активное участие в нем принимал отец Николя в роли то инженера и дизайнера, то плотника и каменщика.

Со временем мы поняли, что наши труды шли скорее на благо государства, чем Церкви. Причем государство не только не выразило никакой благодарности за ремонт принадлежащего ему здания, но доставило нам множество неприятностей в стенах нашего дома. Мало того что мне пришлось без конца ходить по инстанциям, чтобы на нас записали две квартиры и кухоньку, прошло полгода, пока эти несколько комнат были признаны как официально переданные нам внаем (внаем за плату, повторяю, не в собственность и даже не просто в пользование). Мы вложили в дом очень много трудов и средств, но теперь нам казалось большим везением, если для остальных помещений находились жильцы, которым мы могли доверять (естественно, их плата за квартиру шла государству).

Неприятная история произошла с первым этажом. Однажды к нам явился некий тип в штатском и, не предъявив документов, потребовал освободить весь первый этаж — его забирают для военных. Мы дали понять, что помещение нужно нам самим. Тогда он ушел, но предупредил, что нас выселят. Прошло дня два. Однажды вечером около шести, вернувшись из приходской церкви, я увидел во дворе французской церкви сваленные в беспорядке столы, стулья, шкафы, кухонную утварь. Возле них стояли расстроенные отец Николя и обе старушки.

— Что случилось? — спросил я.

— Приходили какие-то люди и все это выбросили с первого этажа. Что делать?

— Предоставьте это мне, — сказал я. И побежал в милицию.

— Ступайте назад, — сказал милицейский чин, — я пришлю проверку.

Когда я вернулся, там уже находился виновник всего этого безобразия, и я пригрозил ему, что МВД с ним разберется.

— МВД? Мы будем повыше, чем МВД, — ответил он и добавил. — Мы и со второго этажа вас выселим, будете жить на улице.

Несмотря на это бахвальство, при появлении офицера МВД он сник, и нам удалось перенести наши вещи внутрь дома. Однако в конечном итоге победа оказалась неполной. Вскоре пришлось уступить военным две главные комнаты на первом этаже. И, как оказалось на следующий день, военные были из организации, стоящей выше органов внутренних дел, то есть из госбезопасности, что было еще хуже.

С тех пор наш домашний покой был нарушен. К нам подселили четырех девушек из Сибири, они носили милицейскую форму, говорили, что служат на почте, в отделе цензуры. Они путались у нас в ногах, пользовались нашей кухней. Легко представить, как мы себя чувствовали в такой «безопасности». И, кроме того, они отпугивали тех, кто желал бы посетить дом священника.

Нужно иметь необыкновенную память, чтобы вспомнить, сколько раз и под какими предлогами большевики донимали нас в те двенадцать месяцев свободы в Одессе. Они являлись к нам в разных обличьях, иногда как грешники, нуждающиеся в покаянии, иногда как благотворительницы, приносящие нам еду, бывали и благотворители, любезно предлагавшие доставить в Москву конфиденциальное письмо в посольство Франции или США ^[58]. С какой же наглостью проникали они в наш дом!