История Франции - Андре Моруа Страница 22

11. Нас многое поражает при чтении этой средневековой литературы. Первое – это неизменность сущности человека, что не зависит ни от какой эпохи. Нас может ввести в заблуждение необычность событий или одеяний, но под рыцарскими доспехами пребывает все тот же солдат, что и под современным battledress (камуфляжем); под средневековым платьем с длинным рукавом – все та же женщина, которую уже описал Овидий или которую позднее изобразит Бальзак. Трактаты о нравственности XIII в. остаются актуальными и сегодня. Откройте «Le Doctrinal Sauvage», и вы прочтете: «Если вы уважаете человека, то остерегитесь рассориться с ним из-за пустяка. Если вам говорят о нем плохо, то не верьте и подождите, пока не узнаете всей правды, потому что на многих людей возводят напраслину… Если вы видите безумца в состоянии умопомешательства, то избегайте подстрекать его на людях, потому что он обязательно вас оскорбит…» Мудрость моралиста былых времен, мудрость Соломоновых притчей, мудрость Евангелия и современных моралистов, Монтень или Ален – все перемешивается в трудах различных времен. Второе – доступность стиля. Язык еще недостаточно ясен, но ум авторов, точность суждений делают их тексты достаточно легкими для понимания. В этой средневековой Франции уже незримо присутствуют и Лафонтен, и Ларошфуко. Третье – привлекательная непринужденность таких историков, как Жуанвиль или Виллардуэн, не мешает им достигать высот подлинного величия. У скульпторов, украшавших соборы, мы обнаруживаем те же качества, которые позднее находим у Дега или Мане. Сочетание привычного реализма со строгим искусством создает чисто французское смешение стилей.

Иллюстрация к «Роману о Розе» Гильома де Лорриса и Жана де Мена. Миниатюра французской школы. XIV в.

12. В Средние века религия является средоточием всякой мысли, поэтому религиозная архитектура и скульптура, задуманная как вспомогательное по отношению к архитектуре средство, представляют собой основные виды искусства. Вот почему по всей Европе возникают соборы – белые «молитвы в камне», и пример их создания подала Франция. Не подлежит сомнению, что и в Англии, и в Германии верующие подражали французским церквам, opus francigenum. Но почему? Потому что во всем христианском мире престиж Франции Капетингов был очень высок. С одной стороны, это объяснялось существованием во Франции больших монашеских орденов Клюни и Сито, влияние которых распространялось на всю Европу; с другой – авторитетом на Востоке Людовика Святого и французских принцев; кроме того, это, возможно, объяснялось и славой Парижского университета. Соборы в романском стиле, изогнутые своды которых еще походили на римские базилики, возводились обычно монастырями и принцами. Когда ясный и упорядоченный нормандский гений стал создавать планы соборов, таких как в Кане (соборы мужского и женского монастырей, церковь Святого Петра), то они достигли наивысшей красоты чистых линий. Начиная с XII в. постройка собора становится делом всего города. Он превращается в «книгу народа, у которого не было книг». На его стенах, на его порталах читается истина, данная в откровениях, а капители его колонн иллюстрируют повседневную мораль или вечные муки грешников. «В Средние века, – говорит Виктор Гюго, – все наиболее значительное, чего достигал человеческий гений, он записывал в камне». Искусство Средневековья лишено чувственности, это дидактическое искусство. Собор – это «теологический трактат». Для церкви создается музыка: мессы, реквиемы, аллилуйя; и эта музыка анонимна, как анонимна скульптура, ибо ее цель – помочь сосредоточиться на молитве Богу. В те времена всякое искусство является производным от религии, это мистическое причащение Богу, и оно должно изображать Божественные таинства, ангелов, святых и дьяволов или же напоминать Божественные догмы в символической форме. Так происходит во всех глубоко религиозных цивилизациях, и подтверждением тому может служить буддийское искусство, которое, подобно христианскому искусству XII в., не интересуется бренным миром.

13. Слово готика очень плохо подходит для обозначения архитектуры великих соборов. Средневековье никогда не говорило о готическом стиле; те, кто впоследствии придумал этот термин, хотели отречься от самых красивых зданий западного мира как от варварских символов. Может быть, ее следовало назвать стрельчатой архитектурой? Но стрелка не значит полуарка, и, кроме того, полуарка не имеет в готике абсолютного характера. Дело в том, что, вдохновляясь римскими, арабскими и византийскими источниками, понемногу овладевая техническими навыками в искусстве возведения сводов, французские архитекторы создали чисто свое самобытное искусство строительства религиозных зданий. Соборы, построенные до XII в., называются архаичными, созданные в период с XIII по XIV в. – классическими, а возведенные в XV в. – пылающими или декадентскими. Техническое открытие (нервюра) позволило перенести лес сводов на внешние опоры и на контрфорсы, что освобождало стены от выполнения их обычного предназначения и позволяло облагораживать сплошную каменную кладку витражами и превращать всю церковь в воспарение души к Небесам. ^[11]

Во всем мире нет более одухотворенного храма, чем собор в Шартре. Собор в Амьене не менее красив, но в нем присутствует буржуазный дух. В его архитектуре ясно ощущается, что при его создании француз из средневековых фаблио сотрудничал с французом-крестоносцем. Иногда на завершение шпилей не хватало денег, и тогда на вершине башни оставалась плоская площадка, как на соборе Нотр-Дам в Париже. Кстати, необходимо обратить внимание на это название – Нотр-Дам. В те времена особо почитался культ Богородицы, потому что он объединял в себе набожность и куртуазность, Бога и Мать. Этот культ в сочетании с культом святых придавал религии человеческую теплоту, покорявшую души и помогавшую объединять энтузиазм отдельных людей при возведении собора. Но имена гениальных и скромных скульпторов той эпохи остались нам неизвестны. Они соглашались на полную подчиненность архитектору и заполняли своими творениями те ниши и порталы, которые им были указаны. Иногда они лишали тела статуй подлинной материальности, удлиняли их, придавали божественное выражение лицам и улыбкам; иногда они отдавались буйному и сатирическому воображению, чтобы создавать дьяволов и их жертвы. Но они всегда подчинялись общему замыслу творения. Только в XIV в. скульптура обретет самостоятельное от здания существование.