Лукреция Борджиа - Сара Брэдфорд Страница 22

Король Федериго, возможно, не желая обидеть папу в сложившейся для него критической ситуации, согласился отправить Альфонсо назад к Лукреции. Объехав стороной Рим, молодой человек в Сполето воссоединился со своей женой, дохаживавшей последние месяцы беременности. Вместе с Жофре они 25 сентября приехали к Александру в мощную крепость Непи, расположенную с точки зрения стратегии очень удачно — между двумя главными дорогами — Фламиниевои и Кассиевои. Александр забрал замок у отсутствующего Асканио Сфорца, укрепил его, а теперь передал Лукреции вместе с городом и землями. Лукреция владела, таким образом, двумя главными замками и территориями Папского государства к северу от Рима, но только надолго она здесь не задержалась. 14 октября она вернулась в Рим вместе с Альфонсо и Жофре. Там среди прочих их приветствовали актеры и шуты папского двора. Чувствуя, что время родов приближается. Лукреция перебралась в свой дворец, палаццо Санта-Мария-ин-Портико. В Ватикане было полно вооруженных людей, в воздухе витали тревога и страх. 11 октября Людовик XII триумфально въехал в Милан. За ним на коне следовал кардинал Борджиа, через два ряда от него — Чезаре и герцог Эрколе д'Эсте, позади них — маркиз Мантуанский. Прошло несколько дней, и папа лишил статуса папского викария на основании неуплаты ценза род Малатеста, правителей Римини, Риари из Имолы, Варани из Камерино, Манфре-ди из Фаэнцы и Гвидобальдо да Монтефельтро. Среди прочих был и Джованни Сфорца герцог Пезаро. Путь Борджиа был открыт: он завладел большой территорией Папского государства, в том числе и Романьей. Чезаре действовал во имя Церкви, опираясь на французские войска и ссуду в 45 тысяч дукатов, выделенную миланской общиной под гарантию кардиналов Борджиа и Джулиано делла Ровере.

1 ноября Лукреция родила сына, названного Родриго в честь деда. Его крестили 11 ноября в базилике Святого Петра, в день Святого Мартина. Церемония прошла с большой помпой. Дверь дворца Лукреции украсили шелком и парчой. Под звуки труб и гобоев, сознавая, что ему оказывают великую честь, Хуан Сервиллон внес в базилику малютку, одетого в платье из золотой парчи, подбитой мехом горностая. К ребенку приблизились послы Англии, Неаполя, Венеции, Савойи и Флоренции. Франческо Борджиа, кардинал Козенцы, доставил младенца к серебряной с позолотой купели, и кардинал Караффа совершил обряд крещения. В знак возобновления дружбы между Орсини и Борджиа Паоло Орсини отнес ребенка домой, в Санта-Мария-ин-Портико. Испугавшись громких труб, младенец Родриго, молчавший во время церемонии, начал громко плакать.

Как бы ни окружал папа любовью и уважением Лукрецию, отец ребенка, Альфонсо, не чувствовал себя в безопасности.

Внимание Чезаре обратилось на Романью, где при политической и военной поддержке Людовика он предполагал провести легкую кампанию. Почти без исключения правители Романьи представляли собой людей, с которыми можно было не считаться. Подданных своих они беззастенчиво эксплуатировали, и те их ненавидели. Как впоследствии скажет Макиавелли: «Прежде чем Александр VI изгнал управлявших ею властителей, Романья была рассадником худших преступлений. Незначительного повода хватало для вспышки безудержных грабежей и убийств. Происходило это из-за низкой морали правителей, а не из-за порочности — как они утверждали — их подданных. Князья не обладали средствами, а жили, как богачи, потому жестокости не было предела…»

Для Чезаре, как и для Александра, политика была искусством возможного. Слова кардинала Борджиа иллюстрируют ход мыслей Чезаре:«… он не хотел Феррару, так как это было большое государство, а старый его правитель любим народом. К тому же у правителя того было трое сыновей, которые не оставят Чезаре в покое, если он вздумает завладеть страной. Он хотел Имолу, Форли и Пезаро, ибо взять эти государства было нетрудно…»

Но прежде чем приступить к Форли, Чезаре вынужден был 18 ноября спешно и секретно выехать в Рим. Правительница Форли, Катерина Сфорца Риарио, знаменитая красавица, бывшая к тому же храброй воительницей, попыталась предупредить нападение Чезаре и отравить папу. В тот день кардинал Риарио неожиданно выехал из Рима под предлогом охоты и не вернулся. По словам Бурхарда, один из музыкантов Жофре Борджиа, уроженец Форли, был вызван в замок Святого Ангела. Дело в том, что преступники замышляли убить папу с помощью писем, смоченных ядом. Документы эти предполагалось подать Александру под видом петиции. Согласно другой версии, Катерина Сфорца обернула письма в ткань, снятую с тела человека, умершего от чумы. Попытка отравления не удалась, и Чезаре через три дня снова уехал на север продолжать кампанию. Города Катерины сдались ему, по выражению Санудо, «словно шлюхи». Одна только Катерина удерживала крепость Форли.

В отсутствие брата, проводившего кампанию в Романье, Лукреция в середине декабря с ужасом услышала об убийстве еще одного соратника Борджиа — Хуана Сервиллона, человека, который еще месяц назад нес малютку Родриго к купели. Как и многие другие преступления того времени, эту смерть приписали Чезаре, но, по словам Бурхарда, «у него было много врагов», и убийство это мог совершить любой из них. Чезаре был совсем уж невероятным кандидатом.

О том периоде жизни Лукреции в Риме мало известно. Отцу и брату было сейчас не до нее: они сосредоточились на исполнении сложных планов Чезаре. Хронисты отмечали, что она с Альфонсо участвовала в процессии, следовавшей в Латеран. Вместе с нею ехала сотня всадников, включая мужа Джулии Фарнезе, Орсино Орсини. Все они участвовали в торжествах по случаю наступления юбилейного 1500 года, объявленных понтификом 24 декабря. В планах Александра Лукреции все еще отводилась заметная роль. В этот раз за счет семьи Каэтани ей достались земли Сермонеты и другие территории к югу от Рима. Владения эти Александр экспроприировал у главы клана, Рульельмо Каэтани, дяди Джулии Фарнезе. В феврале 1500 года Лукреция владела не только землями к северу от Рима, но и стала правительницей Сермонеты. Через пять месяцев Гульельмо Каэтани был отравлен ядом. Обращала ли внимание Лукреция на все эти ужасные события? Возможно. Протестовала ли? Почти с полной уверенностью можно сказать «нет». Только когда насилие коснулось ее ближайшего окружения, она взбунтовалась против безжалостности отца и брата.

Как и раньше, судьба Лукреции и ее близких тесно связывалась с планами и амбициями Чезаре. В последнюю неделю февраля брат с триумфом вернулся в Рим. Вступление его в город было тщательно срежиссировано, и город, забитый паломниками и иностранными гостями, с восторгом наблюдал за торжествами встречи Нового года.

Представление вызвало радостные чувства горожан, упивавшихся римским триумфом. По широкой виа Лата (сейчас виа Корсо) от ворот дель Пополо прошествовали высшие чины ватиканской курии. Кардиналы в пурпуре и горностае, со свитой в богатой ливрее, послы из всех стран христианского мира, тоже со свитой. А вот организация праздника за вратами дель Пополо довела папского церемониймейстера Бурхарда чуть ли не до отчаяния. Люди подходили к дороге из всех деревень и присоединялись к шествию. В результате вместо парада получилась неорганизованная толпа, никакого внимания к папскому протоколу! То же и с наемниками Чезаре, швейцарцами и гасконцами. Пять их групп с собственными штандартами отказались подчиниться указаниям Бурхарда и «неприлично» влились в процессию, заняв места, на которые не имели права. Наиболее упорядоченную часть колонны составляли повозки Чезаре, мулы под алыми с золотом попонами, затем два глашатая, один из них наряжен в одежду, повторявшую цвета французского флага, другой — в ливрею Чезаре. За обозом следовала тысяча пехотинцев в полном боевом облачении и сотня телохранителей с серебряной надписью «CESAR» на груди. За пятьюдесятью пышно одетыми придворными проскакала кавалерия, возглавляемая прославленным кондотьером Вителлоццо Вителли. И далее шествовал сам Чезаре с кардиналами Орсини и Фарнезе, чуть позади — Альфонсо Бисельи и Жофре.