О. Генри - Андрей Танасейчук Страница 22

«Мисс Эстес,

соблазненный чудесной погодой, которая, судя по ее мягкому и благоуханному дыханию, похоже, действительно является вестником приближения весны, я полагаю, не будет неуместным предположить, что ее приближение наблюдать куда приятнее, прогуливаясь по зеленеющим тропинкам и вдыхая утонченные ароматы ранних фиалок и дикорастущего лука. Если вы не заняты и если у вас есть желание, могу ли я позвать вас на прогулку сегодня в 2 часа пополудни? Или, если сегодня обстоятельства препятствуют этому, не соблаговолит ли мисс Эстес назвать ближайший полдень, когда я смогу иметь это удовольствие? Отсутствие пыли сделает прогулку в экипаже более приятной, нежели обычно.

В надежде, что мисс Эстес согласится пойти или, по крайней мере, назовет день, когда она сможет это сделать, остаюсь, искренне У. С. Портер» ^[90].

Это единственная сохранившаяся записка (то, что их было немало, едва ли подлежит сомнению) нашего героя к будущей жене. Она относится к ранней весне 1886 года. К этому времени молодые люди были знакомы уже год, но, насколько можно судить по приведенному тексту, в отношениях продвинулись не очень далеко.

Но вот что интересно. Весной 1887 года Портер покинул гостеприимный дом Харреллов и снял для себя квартиру. Причем это был совершенно добровольный шаг. Дружба между Харреллами и бывшим постояльцем не потерпела никакого ущерба. Новую квартиру он снял у своего недавнего работодателя Ч. Андерсона (того самого, кто учил его азам бухгалтерии). Квартира располагалась во флигеле и имела отдельный вход. На первый взгляд это событие можно объяснить тем, что Портер повзрослел (ему почти двадцать четыре), сменил место работы, и добираться до нее стало ближе. Но если принять во внимание размеры города, не изменившуюся по величине зарплату, необходимость теперь не только платить за квартиру (учитывая дружеские отношения с хозяином, Портер платил, конечно, меньше, чем человек посторонний), но и готовить себе самому, можно предположить, что причины были все-таки иными, и скорее всего, они были связаны с развивавшимися отношениями между Атоль и нашим героем.

Автор, конечно, далек от предположения, что решение Портера жить самостоятельно было обусловлено тем, что отношения с возлюбленной вступили в новую фазу, требующую, скажем так, уединения от досужих глаз. Но то, что оно было как-то связано с ними, очевидно. Косвенно это предположение подтверждается и тем, что начиная с этого времени (то есть с весны 1887 года) встречам дочери с молодым человеком начинает весьма активно противостоять миссис Роч, мать Атоль. Ведь до той поры она не мешала ни их встречам, ни беседам, ни прогулкам, ни, тем более, помощи в приготовлении домашних заданий. А теперь всё поменялось. Действительно ли эта перемена, как утверждают биографы, была связана с туберкулезной наследственностью молодых людей? Возможно, но не только. Куда важнее понимать перемену как сигнал того, что взаимоотношения (во всяком случае, со стороны дочери) зашли явно дальше пусть тесной, но просто дружбы.

Видимо, противодействие семьи, увещевания матери (и, возможно, отчима) — а то, что они имели место быть, сомнению не подлежит — не возымели должного действия на Атоль и ее друга. Тогда было принято кардинальное решение: на лето Атоль уезжает в Нэшвилл, штат Теннесси, к родственникам мистера Роча. Довольно странно, но супругов, похоже, не пугали ни расстояние (по железной дороге почти две тысячи километров), ни пересадки, ни — главное — климат в Теннесси — совсем иной, нежели в Техасе. А ведь он мог быть пагубен для здоровья девушки. Но, видимо, они не видели иного способа разлучить молодых людей.

В последних числах июня 1887 года Атоль заканчивала школу и получала аттестат. Отъезд в Нэшвилл планировался на первые дни июля, но точной даты назначено не было (ведь нужно было еще и собраться!).

Наступает 1 июля, пятница. Школа окончена, торжественный выпуск состоялся, документы получены, начаты сборы в дорогу. Уже после обеда, часа в три или в четыре пополудни, миссис Роч, которая занималась починкой одежды, обнаруживает, что у нее кончились необходимые для работы нитки. Она обращается к Атоль с просьбой, чтобы та сходила в магазин и купила нужные. Пока та одевалась, мать заметила, что у нее на юбке расшился подол. «Ты не можешь выйти на улицу в неподшитом платье», — сказала миссис Роч. «Но тогда я не успею в лавку, — возразила та и добавила: — Да и никто меня не увидит. Я туда и обратно». Дочь уходит из дома и… исчезает. Родители нервничают, не могут понять, что происходит и куда она подевалась. Начинают строить предположения — вплоть до самых трагических. Но вот вскоре после полуночи является мистер Чарлз Андерсон, бывший работодатель и нынешний домохозяин нашего героя. Он приносит известие, что их дочь вышла замуж за У. С. Портера.

Сказать, что известие поразило чету Роч как гром среди ясного неба, едва ли будет справедливо. Нечто подобное, вероятно, ожидалось — не случайно штопались вещи, укладывался багаж. Да и строптивый нрав дочери был хорошо известен. Но то, что всё произойдет именно так, и так скоро, — конечно, едва ли они могли предположить.