Михаил Федорович - Вячеслав Козляков Страница 22

Казаки «заугорского войска», пришедшие с Гагариным и Дашковым сначала под Дорогобуж, а потом, в августе 1617 года, в Вязьму, оказались плохими воинами. Они не стали сражаться за эти города, захваченные в октябре 1617 года войском королевича Владислава, и снова отошли в Козельский и Белевский уезды, требуя жалованья, «кормов» и присылки нового воеводы. Чтобы не допустить соединения этих казаков с казачьими станицами в войске королевича, правительство царя Михаила Федоровича отправило в Калугу отряд боярина князя Дмитрия Михайловича Пожарского, пользовавшегося авторитетом у казаков еще со времен ополчений. Ему предстояло раздать 5 тысяч рублей жалованья, организовать сбор поручных записей по казакам, чтобы в каждом десятке была круговая порука, а также распределить в приставства дворцовые земли. Удовлетворение казачьих требований стало лучшей агитацией в пользу службы царю Михаилу Федоровичу. Часть сторонников Владислава поспешила примкнуть к своим бывшим товарищам в Калуге. (Интересно, что в этот город, в котором долгое время стоял Лжедмитрий II, пришли в 1617 году в основном казаки из прежних станиц Заруцкого.)

Сохранились документы о целой «операции», проведенной для возвращения на службу царю Михаилу Федоровичу атамана Дмитрия Конюхова. В конце 1617-го — начале 1618 года он стоял в Федоровском остроге, передовом форпосте войска польского королевича. Когда стало известно о его намерении отъехать от Владислава, воевода боярин князь Б. М. Лыков, располагавшийся со своими отрядами в Можайске, сделал все, для того чтобы разыскать украденное имущество атамана. В Москву привезли жену Конюхова; ее мольбы должны были повлиять на мужа: «…мы-то жонки, все ведаем его царскую милость, а ты взят неволею от нужи… Умилися на наши слезы, не погуби нас во веки, приедь к государю и, что государю годно, то учини» ^[91].

Несмотря на принятые меры, казаки оставались ненадежными союзниками царя Михаила Федоровича. Не получая жалованья, они не готовы были терпеть нужду, в отличие от дворянской поместной конницы, опасавшейся потерять свои земли в наказание за «нетство». Самое неприятное для московского правительства состояло в том, что новое бегство казаков со службы началось в критический момент похода королевича Владислава к Москве в июне 1618 года. В это время одни казачьи станицы из войска боярина князя Бориса Михайловича Лыкова воевали под Можайском и Борисовым городищем, а другие, вместе с войском князя Дмитрия Михайловича Пожарского, — под Боровском. Армия царя Михаила Федоровича отступала и несла существенные потери. В таких условиях предотвратить распад собранных отрядов было трудно. По материалам серпуховского смотра войска князя Д. М. Пожарского 20 июля 1618 года, в нем оставалось 1270 казаков, а бежало — 179 казаков (часть — к королевичу Владиславу) ^[92].

К сентябрю 1618 года все запуталось окончательно. По договору с королевичем Владиславом в русские земли пришли запорожские казаки («черкасы») под руководством гетмана Петра Сагайдачного. «Заугорские» и «можайские», «донские» и «запорожские» казаки воевали друг с другом, переходили из одного войска в другое, заключали временные союзы и организовывали собственные «круги», брали самовольные «приставства». Так, в Тульском и Каширском уездах собралось большое войско из казаков, служивших ранее под Смоленском и в Дорогобуже, а также в войске боярина князя Д. М. Пожарского. Их «старшиной» был атаман Караул Чермной, с которым служили еще 11 атаманов со своими станицами. Среди них упоминается Тарас Чорный, один из вождей «великого русского казачьего войска» королевича Владислава. Сюда и направились те казаки, которые боялись вернуться на службу к Михаилу Федоровичу, не забывая подмосковный погром и роль в нем боярина князя Б. М. Лыкова. В октябре 1618 года это войско основательно пограбило территорию Рязанского уезда, дойдя даже до Мурома.

Казаки, оставшиеся с воеводой боярином князем Д. М. Пожарским в Серпухове, пытались получить заслуженное жалованье и безуспешно посылали челобитчиков в Москву. К тому же князь Д. М. Пожарский, на которого сильно надеялись казаки, серьезно заболел в Серпухове, и казачьи станицы оказались под началом другого воеводы — окольничего князя Григория Константиновича Волконского. С Волконским казаки в конце августа 1618 года перешли из Серпухова в Коломну, защищая столицу от возможного прихода гетмана Сагайдачного с «черкасами». Но князь Г. К. Волконский придерживался в отношении казаков жесткого курса, нещадно наказывая их за малейшие проступки. Не доверяли казакам и находившиеся вместе с ним дворяне. Так, они просто не пустили казаков сидеть в осаде в Коломне против отрядов Сагайдачного, обстреляв казачьих союзников из пушек. 8 сентября 1618 года казачий «круг» под Коломной решил самостоятельно добиваться жалованья. В итоге князь Г. К. Волконский остался без войска. Его покинули в Коломне не только казаки, но и большинство дворян, самовольно возвратившихся в Москву.

Путь же казаков из войска князя Дмитрия Мамстрюковича Черкасского и князя Григория Константиновича Волконского лежал в Ярополческую волость. Их «таборы» обосновались в хорошо знакомых им местах — Вязниковской слободке, вотчине руководителя Боярской думы боярина князя Федора Ивановича Мстиславского, которой в 1611 году распоряжались казаки Первого ополчения. Во главе «вязниковских» казаков были авторитетные атаманы «заугорского войска» и даже атаманы из войска Баловня, которые еще недавно находились в тюрьме. По уже установившемуся порядку собравшиеся послали челобитчиков в Москву о жалованье.

В Москве принимали чрезвычайные меры для защиты столицы от войска королевича Владислава. Последний предпринял неудачный штурм столицы в ночь на 1 октября 1618 года. По решению земского собора еще в сентябре 1618 года в Нижний Новгород и Ярославль были посланы для сбора с ратными людьми бояре князь Борис Михайлович Лыков и князь Иван Борисович Черкасский. Едва приехав в Нижний Новгород, Лыков должен был снова унимать казаков от «воровства» в соседних уездах. Но «вязниковские» казаки предпочитали обращаться напрямую в Москву, куда их посланцы приехали 19 октября 1618 года. На следующий день, 20 октября, начинались переговоры о перемирии с королевичем Владиславом, и можно представить себе, как тяжело было Боярской думе одновременно решать еще и казачий вопрос.

Промедление правительства едва не спровоцировало отход из Москвы трех тысяч казаков, которые сидели в осаде «в королевичев приход». В начале ноября 1618 года, ночью, проломив стену Деревянного города, они двинулись по Владимирской дороге — очевидно, в направлении Вязников. В погоню — уговаривать казаков — послали боярина князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого, их вождя в земских ополчениях 1611–1612 годов, а также окольничего князя Даниила Ивановича Мезецкого. О серьезности происходивших событий свидетельствует то обстоятельство, что описание их было включено в отдельную статью в «Новом летописце». Именно из этого источника мы узнаем о действии воевод и Думы: «Они же их сустигоша пять поприщ от Москвы и едва их поворотиша. И приидоша казаки к острогу и в острог не идут. Государь же всех посла бояр. Бояре ж их едва в острог введоша. Государь же им в вину того не поставил и пожаловал своим государевым жалованием» ^[93].