Изображение военных действий 1812 года - Михаил Барклай-де-Толли Страница 22

На другой день прибытия наших войск к Витебску, получено было известие, что неприятельские отряды показались на дороге из Сенно в Бабиновичи, между нашей 1-й армией и Оршею. То были войска Мюрата, шедшие из Бешенковичей. Поздно уже было в виду неприятеля предпринимать марш на Оршу, и потому Барклай решился оставаться в Витебске, в ожидании, пока пробьется к Орше Багратион, из Могилева, чрез Шклов.

За Мюратом следовал сам Наполеон, занимавшийся распоряжениями к бою, от которого, как мы уже видели, Барклай де Толли не имел намерения уклоняться, ожидая с часу на час известия о приходе 2-й армии. Узнав, поутру 13 июля, что французы в больших силах приближаются к местечку Островно, лежащему в 15-ти верстах от Витебска, он послал туда графа Остермана, с 4-м корпусом, четырьмя кавалерийскими полками и ротой конной артиллерии, велев ему рассылать разъезды для разведывания о силах неприятеля, бывшего в то время гораздо к нам ближе, нежели у нас предполагали.

В двенадцати верстах от Витебска, у корчмы Комары, наши драгуны, имея при себе 6 орудий, встретились с французским конным пикетом, опрокинули его, прогнали еще несколько бывших на дороге разъездов и, преследуя их до Островны, наткнулись прямо на Мюрата, стоявшего там с двумя кавалерийскими корпусами и одним пехотным полком. Наши тотчас были атакованы, разбиты совершенно и потеряли все шесть пушек – первые трофеи Наполеона в войне 1812 года.

Услышав выстрелы, граф Остерман поспешил к Островне и, не доходя ее, выстроил свой корпус поперек большой дороги. В 11-м часу утра Мюрат атаковал Остермана, но, несмотря на повторенные свои нападения, не мог сдвинуть наших войск с места. Дожидавшись так долго и нетерпеливо встречи с врагом, наши вступили в бой и поддерживали его с большим мужеством.

Вскоре Мюрат был усилен пехотою, из следовавшего за ним корпуса вице-короля Евгения, но ее прибытие не дало неприятелю перевеса, а между тем на помощь Остерману были посланы кавалерийский корпус Уварова и пехотная дивизия Коновницына. Только в 10 часов вечера прекратилось сражение. Угрожаемый обходом справа, Остерман отступил, в порядке, к опушке леса, лежащего в трех верстах от Островно.

Ожидая, что с наступлением утра французы возобновят нападение на Остермана и оттеснят его к самому Витебску, Барклай де Толли решился дать Наполеону, под этим городом, генеральное сражение. Известясь, что другая часть неприятельского войска, из Борисова и Толочина, идет к Орше, с намерением следовать оттуда на Смоленск и, заняв его совершенно, пресечь сообщение между обеими нашими армиями, – Барклай послал просить Багратиона, чтобы он, быстро и решительно действуя на Оршу, скорее занял ее.

«Я же отсель до тех пор не выйду, – писал Барклай князю, – пока не дам генерального сражения, от которого все зависит». Ночью войска графа Остермана были сменены дивизией Коновницына, которая стала у деревни Какувачина, почти на половинном расстоянии от Островны до Витебска. С рассветом, 14 числа, Мюрат и вице-король сделали нападение на нашу дивизию.

Она держалась долго, пока не прибыл Наполеон, поведший на нее общую атаку. Коновницын начал отступать, быв поддерживаем Уваровым и 1-й гренадерской дивизией, лично приведенной из 3-го корпуса Тучковым 1-м.

В шестом часу вечера дело прекратилось, и Тучков, приняв, по старшинству, начальство над всеми сражавшимися войсками, продолжал отступление, в том же примерном порядке, в каком начал его Коновницын, с 8-ю и 9-ю тысячами пехоты и 3000 конницы целый день державшийся против 12 тысяч пехоты и с лишком 7 тысяч авалерии. В донесении своем государю о сражениях 13 и 14 июля Барклай не мог довольно нахвалиться стойкостью и храбростью наших войск.

Решаясь, как мы уже говорили, принять битву, Барклай вверил авангард свой графу Палену. С рассветом 15 июля французы тронулись к Витебску и в 4-м часу утра завязали перестрелку с войсками Палена. Лейб-казаки первые пошли в атаку и, повторяя ее, налетели на одну батарею, поблизости которой стоял Наполеон.

Это нападение донцев произвело такую тревогу вокруг императора французов, что он на некоторое время прекратил свои действия, восстановив порядок и опрокинув казаков, неприятельские войска снова двинулись вперед. Граф Пален отступал медленно, сражаясь в виду всей армии, расположенной на возвышениях. Он уже был от Нея в пяти верстах, когда Наполеон прекратил свой натиск и начал готовиться к общему нападению, долженствовавшему последовать на другой день. Все предвещало близость битвы.

«Мое намерение было сразиться при Витебске, и я мог решиться на это, – писал Барклай впоследствии, уже по окончании войны. – Во-первых, неприятель не собрал еще всех своих сил, имея в своем распоряжении только 3-й корпус Нея, 4-й вице-короля Италийского, часть 1-го, находившегося около Сенно, два кавалерийские, под начальством Короля Неаполитанского (Мюрата), и гвардию.

Во-вторых, храбрость и мужество, оказанные нашей армией в сражениях 13-го и 14-го чисел, были для меня верным ручательством в приобретении победы. В-третьих, чрез сражение я достиг бы важной цели, обратив внимание неприятеля на Витебск, остановив его и облегчив тем князя Багратиона в сближении с 1-й армией».

Генералам уже были сообщены надлежащие наставления, и все были в ожидании предстоящей на другой день битвы, как вдруг, неожиданно, привезено было от князя Багратиона известие, что Даву предупредил его в занятии Могилева и что 2-я армия, не успев в покушениях своих пробиться в этот город, для соединения с 1-й армией, взяла направление вправо и намеревалась идти к Смоленску, через Мстиславль. Таким образом, прежнее известие о занятии войсками Багратионовой армии Могилева, известие, столько обрадовавшее Барклая и всех его подчиненных, известие, составлявшее цель общих желаний в России, оказалось ложным.

Намерение сразиться, принятое Барклаем единственно с целью не потерять своих сообщений со 2-й армией, которую предполагали уже при Орше, было оставлено, и главнокомандующий решился продолжать отступление. Оно началось в тот же вечер, тремя колоннами.

Граф Остерман, с левой колонной, из 2-го и 4-го пехотных корпусов, направился через Яновичи, на город Поречье, лежащий при большой дороге, между Смоленском и Велижем; Тучков 1-й, со средней колонной, из 3-го пехотного корпуса, двинулся, через Кольники, на Поречье же; Дохтурову, с правой колоннй, из гвардейского, 6-го пехотного и 1-го резервного кавалерийского корпусов, велено было следовать к тому же городу, через Лиозну; 2-й резервный кавалерийский корпус составлял арьергард Остермана, а 3-й резервный кавалерийский прикрывал отступление Дохтурова.

Графу Палену, с главным арьергардом, велено было прикрывать общее отступление. Движение всех трех колонн на Поречье было произведено с тем, чтобы всегда иметь возможность предупредить неприятеля, если бы он, направившись на Смоленск, угрожал прибыть туда прежде 2-й армии. Остается еще прибавить, что движение на Поречье, а не прямо на Смоленск, было избрано Барклаем, для прикрытия отправленных по Пореченской дороге всех тяжестей, парков и провиантских транспортов.