Джефферсон - Игорь Ефимов Страница 22

— Кажется, сегодня нам повезёт с погодой, — сказал сидевший рядом Джон Адамc. — Три дня назад мы попытались доплыть до залива, но ветер и начавшийся прилив заставили нас повернуть назад. Капитан был очень огорчён и разочарован.

Семь новых галер были построены комитетом безопасности колонии Пенсильвания в рекордный срок. Конечно, в открытом океане они не смогли бы противостоять британским фрегатам. Но в тихих водах Делавэрского залива их преимущество в маневрировании могло оказаться решающим и принести победу. Особенно если Провидение пошлёт штиль и парализует парусные корабли. Гордые своей работой пенсильванцы пригласили делегатов Континентального конгресса совершить прогулку на новых боевых судах.

— Мы с вами уже много раз заседали этим летом в различных комитетах, — продолжал Адамc, — но ещё ни разу не имели случая встретиться с глазу на глаз. Я рад, что такой случай наконец представился. Мне кажется, у нас найдётся много общих тем и помимо политики. Насколько я знаю, мы оба по профессии адвокаты, оба по призванию и сердечной увлечённости фермеры и садоводы, оба любим музыку, книги, стихи. Мне говорили, что вы знаете французский, итальянский, приступили к изучению немецкого. Здесь у меня неминуемо начинается прилив чёрной зависти. Я пытаюсь учить язык Вольтера, но времени не хватает ни на что. Кроме того, мы оба повязаны семейными узами, знаем, что такое тревога за родных и близких, когда они отделены от тебя сотнями миль. Примите мои соболезнования в связи со смертью вашей младшей дочери. Сколько ей было?

— Почти полтора года. Врачи не смогли определить характер её недуга. Моя жена уже потеряла сына от первого брака и новый удар перенесла очень тяжело. Уезжая на конгресс, я оставил её и старшую дочь в поместье её замужней сестры, но сердце болит за них непрестанно. А тут ещё почта запаздывает на недели, если не на месяцы.

— Я тоже давно не имел известий из дома. В наших краях свирепствует дизентерия; мой брат, капитан милиции, умер в лагере под Бостоном. Трёхлетний сын болел очень тяжело, мать моей жены лежит при смерти. Наш городок Брейнтри находится так близко от Бостона, что может быть в любой момент атакован британцами, как Лексингтон и Конкорд. Кроме того, он совершенно беззащитен с океана. Несколько залпов корабельных батарей могут стереть его с лица земли.

— Вы думаете, адмирал Хоу может решиться на такое?

— Чарлстаун они уже сожгли почти дотла. В вашей Виргинии губернатор Данмор рассылает по колонии агентов, подбивающих индейцев убивать мирных жителей. Чёрным невольникам обещаны свобода и вознаграждение, если они запишутся в армию короля. Британский парламент, в своём высокомерии, воображает, что американцев можно вернуть к повиновению только силой и что для этой цели все средства хороши и оправданны. Они не понимают, что разрушенные дома можно отстроить заново, сожжённые поля снова засеять по весне. Одну лишь свободу возродить невозможно. Её утрачивают раз и навсегда.

Джефферсон покосился на собеседника. Он уже и раньше замечал за Адамсом склонность впускать в повседневную речь высокопарные интонации оратора на трибуне. Однако раздражения это не вызывало. Может быть, потому, что кипучая энергия мысли маленького бостонца изливалась всегда с абсолютной искренностью. Поза была чужда ему. Он говорил с одинаковой страстью, обращаясь к заполненному залу конгресса, или к двум-трём членам очередного комитета, или к единственному слушателю.

— Каким образом тори удалось перехватить ваше письмо к жене? — спросил Джефферсон. — Воображаю, как вы были огорчены и возмущены, когда они напечатали его в своей газете. Но торжествовали они напрасно. В этом письме так ясно и убедительно перечислены труднейшие задачи, стоящие перед конгрессом, что многие колеблющиеся американцы, прочитав его, могли склониться в нашу сторону. Да, нам можно посочувствовать. Приходится ломать голову не только над конституцией будущей страны, но также над тем, как оборонять территорию, растянувшуюся на полторы тысячи миль, как договариваться с индейцами, что делать с рабством, как создавать флот, как вооружать и обучать солдат, как регулировать торговлю.

— Наши враги усмотрели в этом письме готовность пишущего к полному отделению от метрополии. Не стану отпираться — такая готовность во мне созрела. Другое дело, что оглашение этих мыслей я считал преждевременным и был раздосадован опубликованием письма. А вы, что вы думаете о перспективах объявления независимости? Созрели американцы для такой кардинальной перемены или нет?

— Колонии уже полгода находятся фактически в состоянии войны с Британской империей. Мы все, собравшиеся на Континентальный конгресс, объявлены бунтовщиками, заслуживающими виселицы. Британский парламент не намерен отказаться от права выпускать законы для нас, а я скорее приложу руку к тому, чтобы потопить весь их остров в океане, чем подчинюсь такому порабощению. Но убедить остальных американцев? Мне даже в собственной семье не удалось достичь согласия по этому вопросу. Завидую тому, что ваша жена, судя по всему, полностью разделяет ваши убеждения.

— О да! Могу сказать, что в некоторых вопросах она заходит даже дальше меня. Например, она настаивает, чтобы в будущей конституции было специально оговорено расширение прав женщин. Им должен быть открыт доступ к образованию, разрешено владеть имуществом наравне с мужчинами, даже требовать развода с мужем, если тот жестоко обращается со своей семьёй или ведёт её к разорению. Боюсь, в какой-то момент она может потребовать для женщин и права участвовать в выборах. О, извините, я вижу, что доктор Франклин закончил беседу с делегатами из Джорджии. Воспользуюсь моментом и расспрошу о его взглядах на возможность полного отделения.

Галера тем временем приблизилась к берегу. Две цепи с коротким лязгом опустили якоря в воду — один с кормы, другой — с носовой надстройки. Капитан поднялся на мостик, поднёс рупор ко рту:

— Джентльмены! Мы заготовили для вас небольшое развлечение. Видите тот старый амбар на пригорке? Хозяин давно собирался снести его, чтобы построить новый. Мы предложили избавить его от лишних трудов, да ещё приплатили немного за беспокойство. Нашим канонирам необходима тренировка. А делегатам конгресса важно убедиться, что выделенные ими деньги не были потрачены впустую.

Канониры тем временем хлопотали у четырёх небольших медных пушек, установленных на верхней палубе вдоль правого борта. Движения их были слаженны, мешочки с порохом один за другим исчезали в блестящих жерлах, за ними следовали чёрные ядра. Наводчики, припав к стволам, выверяли точность прицела. Замелькали огоньки фитилей.

Джефферсон подошёл к перилам.

От первого выстрела палуба сильно дёрнулась под ногами зрителей. Стоявший рядом делегат ухватился за его плечо.

Амбар всё так же высился на фоне осеннего неба, сияя просветами в сгнивших досках.

Второе ядро тоже просвистело мимо.

Третье разнесло крышу, деревянная труха и солома посыпались внутрь.

Четвёртое ударило в нижние брёвна, и вся постройка начала оседать и разваливаться с жалобным треском.

Меткий выстрел делегаты приветствовали криками и аплодисментами. Многие впервые видели боевую артиллерию в действии. Устроенное зрелище явно подогрело боевой дух собравшихся. Два-три десятка таких галер — и британскому флоту будет перекрыт вход в устье Делавэра!