Власов против Сталина. Трагедия русской освободительной армии 1944-1945 год - Иоахим Гофман Страница 22

И на Одерском фронте, а затем на марше с Одера в Богемию в апреле, несмотря на возрастающую напряженность в отношениях с немецкими командными инстанциями, имели место лишь немногие осложнения с населением и местными властями. В этом случае командиры частей предпочитали действовать строго. Однажды перед уходом из Шнееберга [ныне Снежник, Чехия. – Прим. пер.] собрался даже военный суд, приговоривший к расстрелу солдата артиллерийского полка за систематические акты насилия. Высокая мораль и дисциплина, которые в целом приписывались власовским солдатам, сохранились буквально до последнего дня [147]. Это проявилось в неизменной сплоченности даже в тот момент, когда дивизия была уже почти раздавлена под Шлюссельбергом [ныне Льнарже, Чехия. – Прим. пер.] советскими танковыми частями. Только по прямому приказу офицеров 12 мая 1945 г. части стали распадаться. Лишь в этот час солдат и охватили паника и отчаяние.

Формирование 1-й дивизии РОА, начавшееся около 10 ноября 1944 г., было завершено в первые дни марта 1945 г. За это время произошла официальная передача этой и создаваемой 2-й дивизии РОА генералу Власову. Торжественная церемония в Мюнзингене еще раз символично подтвердила [148], что с этого момента РОА считалась союзной вооруженной силой. Уже размещение прибывающих немецких и русских гостей, среди которых были генерал-майоры Трухин и Ассберг, в самом лагере и в отеле «Гардт» производилось на началах равноправия, в соответствии со званием. 10 февраля 1945 г., в день передачи, командир дивизии отдал рапорт о построении частей на парадном плацу генералу добровольческих частей в ОКХ, генералу кавалерии Кёстрингу. После этого Кёстринг, Власов, начальник штаба формирования полковник Герре и генерал-майор Буняченко обошли строй. Далее Кёстринг передал «600-ю и 650-ю русские пехотные дивизии» генералу Власову, произнеся речь, завершенную возгласом «ура» в честь «главнокомандующего Вооруженными силами Комитета освобождения народов России». В этот момент на втором флагштоке, рядом с военным штандартом рейха, был поднят русский национальный флаг, одновременно появившийся и над всеми жилыми зданиями. Прозвучал русский гимн «Коль славен» на музыку «Ich bete an die Macht der Liebe» («Я поклоняюсь силе любви») [149]. Затем Власов официально принял дивизию речью, в которой он еще раз коротко очертил цели «нашей священной борьбы». После звуков национальных гимнов последовало вручение орденов и полевое богослужение. Наконец, колонны 1-й дивизии, согласно русскому распорядку, около двух часов маршировали мимо почетной трибуны, обитой свежей хвоей, с двумя полевыми гаубицами по бокам, а главнокомандующий, по русскому обычаяю, приветствовал их возгласами: «Вперед, ребята!», «Браво, сынки!» Власов, вопреки программе, не стал произносить «ура» в честь Гитлера, как верховного главнокомандующего вермахтом, и вместо этого, как упоминалось, лишь высказал здравицы в честь «дружбы немецкого и русского народов» и «солдат и офицеров русской армии». В то время как для гостей день завершился большим банкетом в зале офицерского казино, украшенном в русские цвета, войска частично принялись по своей инициативе снимать с униформы германского орла.

То, какое впечатление производила 1-я дивизия РОА, с марта 1945 г. боеспособная, хорошо вооруженная, обученная и дисциплинированная, описывает Ветлугин (Тензоров) следующими словами [150]: «Конец апреля 1945 г. По полям и дорогам Чехии марширует длинная, растянувшаяся на несколько километров пехотная колонна. Штыки сверкают на солнце, отливают чернотой стволы и диски автоматов… оглушительно скрежещут гусеницы тяжелых танков. С шумом катятся тяжелые орудия, которые тянут трактора. Едут штурмовые орудия. Лошади… тянут полевые орудия и гаубицы с зарядными ящиками. Опять стрелки… за ними противотанковая часть с «фаустпатронами»… саперы… радиостанции… санитарные машины… минометчики… автомашины… мотоциклисты. Покрытые пылью, проносятся окольными дорогами вдоль колонны в том или ином направлении, то на конях… то на мотоциклах штабные офицеры, адъютанты, вестовые, посыльные. Над бесконечным потоком человеческих тел плывут развернутые, реющие на ветру флаги – трехцветные, белые с Андреевским крестом и вновь трехцветные… Медленно обгоняя колонну, еду я на автомашине, и сидящий рядом инженер Д. В. Б., человек, проживший здесь более 25 лет, но сохранивший в себе горячую любовь к России и всему русскому, не может скрыть своего волнения. Он хватает меня за руку и говорит с необычным выражением своего всегда серьезного лица, изменившимся голосом: «Да, это же русские солдаты! Русская армия воскресла! Не станут ли реальностью наши мечты о предстоящей борьбе с большевиками? Я знаю, что сейчас вершится настоящее, старое, общерусское дело. Моим добрым друзьям не довелось до этого дожить!»

17 января 1945 г. генерал танковых войск Венк подписал приказ организационного отдела Генерального штаба сухопутных войск о формировании 2-й дивизии РОА [151] – немецкое наименование: 650-я п. д. (рус.) – в учебном военном лагере Хойберг в Вюртемберге, также под руководством генерала добровольческих частей в ОКХ. Командиром дивизии стал полковник Зверев, произведенный в феврале 1945 г. Власовым в генерал-майоры [152], начальником штаба – полковник Богданов. Командирами полков были полковник Барышев (1-й полк, 1651-й гренадерский полк), майор Коссовский (2-й полк, 1652-й гренадерский полк), подполковник Головинкин (3-й полк, 1653-й гренадерский полк), подполковник N. [23](1650-й артиллерийский полк), подполковник Власов (1650-й полк снабжения). Зверев, «прирожденный офицер», солдат «почти прусской чеканки», с «вежливостью светского человека», одновременно обладал «темным своенравием», которое командующий военным округом генерал танковых войск Вейель и комендант учебного военного лагеря генерал-майор Б. пытались смягчить, иногда приглашая его на чай [153]. Зверев, выходец из рабочей семьи, сделал в Красной Армии быструю карьеру. Уже в советско-финскую зимнюю войну он был командиром дивизии; в начале германско-советской войны он был ранен и вскоре попал со своей дивизией в окружение. Ему удалось вместе с несколькими офицерами пробиться к советским линиям. Как мнимый шпион он был арестован и на 6 месяцев брошен в тюрьму, а затем использован в Средней Азии на более низкой должности. Но уже в 1942 г. он вновь был командиром дивизии на советско-германском фронте. Будучи военным комендантом города Харькова, он в марте 1943 г. попал в плен, где вместе с 780 другими советскими офицерами из лагеря в Днепропетровске присоединился к Освободительному движению [24].

Условия формирования в Хойберге соответствовали условиям в Мюнзингене, лишь сдерживающие трудности проявлялись теперь в еще большей мере. Относительно гладко происходило только кадровое комплектование. Дивизия имела в своем распоряжении целый ряд добровольческих формирований [154] – 427-й, 600-й, 642-й, 667-й, 851-й русские батальоны, 3-й батальон 714-го русского гренадерского полка, 851-й саперно-строительный батальон и другие [25]. 621-й русский артиллерийский дивизион с Западного фронта, которым командовал руководитель штаба формирования, кавалер Рыцарского креста майор Кейлинг [155], взял на себя кадровое и материальное формирование артиллерийского полка. Кроме того, в личный состав дивизии были включены многочисленные добровольцы непосредственно из лагерей военнопленных. Офицерский корпус пополнился большей частью за счет курсантов 1-го курса вновь созданной офицерской школы РОА. Однако, несмотря на все усилия, немецкому штабу по формированию больше не удалось предоставить дивизии причитающееся оснащение, особенно тяжелое оружие, специальное снаряжение и транспортные средства. Правда, в Хойберг уже поступили современные советские пушки-гаубицы калибра 122 мм для вооружения артиллерийского полка, однако часть из них пришлось вновь уступить по соответствующему требованию группы армий «Г» [156]. Поэтому, когда 2-я дивизия РОА 19 апреля 1945 г. покинула учебный военный лагерь, она имела необходимую боевую структуру, но была оснащена оружием лишь частично [157]. По распоряжению генерал-майора Зверева был преимущественно вооружен полевой запасной батальон – в качестве гвардейского батальона, противотанковый дивизион обладал противотанковыми реактивными гранатометами типа «Панцершрек», но гренадерские полки имели лишь ручное огнестрельное оружие и частично пулеметы. В конце апреля командующий группой армий «Юг», генерал-полковник д-р Рендулич еще хотел поставить дивизии недостающее вооружение по месту дислокации к северу от Будвайса [ныне Ческе-Будеёвице, Чехия. – Прим. пер.], но сделать это тем временем больше не было возможности.