Любовный узел, или Испытание верностью - Элизабет Чедвик Страница 22

– Да, но…

– Никаких но. Я знаю, что ты не любил некоторых «друзей» мамы, но у тебя не больше возможностей наслать на людей смерть простым желанием, чем… чем вот у этой кучи навоза встать на ноги, начать двигаться и говорить!

Ричард скривился и вырвался из объятий.

– Но я же желал им смерти!

– Так покайся священнику и больше об этом не думай. Если ты хочешь объяснить все маме, попробуй помолиться на ее могиле. Я уверена, что она услышит тебя.

Мальчик задумался.

– Ты так считаешь?

– Я уверена, – веско подтвердила Кэтрин.

– А можно я сделаю это прямо сейчас?

Кэтрин остановилась и повернулась так, чтобы они оказались лицом к кладбищу.

– Чем скорее, тем лучше. Хочешь, я пойду с тобой? Ричард покачал головой.

– Я хочу быть один.

Молодая женщина смотрела, как он идет обратно, крепко сжав губы, чтобы не дрожал подбородок. Издали его фигурка казалась еще меньше и уязвимее. Кэтрин очень хотелось кинуться за мальчиком, заключить его в объятья, но она сдерживала себя, уважая гордость и желание ребенка. Странно и печально, но сейчас впервые в жизни мать принадлежит только ему.

Минуты, которые Ричард провел на могиле Эмис, стали для него переломными. Этим вечером, когда женщины готовились ко сну, он казался спокойным и просто усталым, а не падающим от изнеможения, как в прошлый раз. Однако Кэтрин все же дала ему питье Этельреды, после того как уложила на тюфяк под льняную простынь и тканое одеяло.

– Никаких снов! – пообещала она, скрестив пальцы за спиной и стараясь не думать о том, как поведут себя женщины графини, если им придется не спать вторую ночь подряд.

Ричард вернул ей чашу и откинулся на подушку.

– А завтра я смогу лечь с Томасом в комнате оруженосцев? Томас говорил, что можно.

Кэтрин пригладила темные волосы на лбу мальчика и тихо спросила:

– Ты, кажется, подружился с ним, да?

– Завтра он собирался научить меня бросать копье, – довольно сообщил Ричард, но молодая женщина тут же заволновалась:

– Сам?

– Нет, мы будем с другими оруженосцами и с одним из солдат графа. Можно я пойду? – заволновался уже Ричард. – Мне ведь не придется оставаться со всеми этими женщинами?

Кэтрин не знала, сердиться ей или умиляться. Настоящий мужчина, подумала она с завистью. Если бы ей довелось родиться мужчиной, она бы тоже могла сменить духоту женских покоев на свободу поля, чтобы поучиться бросать копье. По крайней мере, мальчик займется делом и потренируется.

– Конечно, – сказала Кэтрин с улыбкой. – Тебе совершенно незачем оставаться.

– А я буду ночевать с оруженосцами?

– Нужно спросить позволения графа и графини, но я не думаю, что они станут возражать. Завтра узнаю. А теперь пора спать.

Кэтрин поправила одеяло, еще раз пригладила волосы мальчика и пошла сама готовиться ко сну. Ричард захрапел раньше, чем она успела снять пояс и платье.

– Слава Богу, – сказала Эдон, ласково посмотрев в его сторону. – Будем надеяться, что он крепко проспит всю ночь.

– Этельреда обещала, что зелье избавит его от кошмаров.

– Значит, так и будет. Может быть, она и похожа на ведьму, но зелья варит отменно. Хочешь, я расчешу твои волосы?

На языке Кэтрин вертелось, что она и сама справится. С тех пор как погиб Левис, никто не касался ее волос. Левис любил расчесывать их и рассыпать по своим изящным смуглым рукам. А Кэтрин душила их розмарином и жасмином, украшала пряди яркими лентами и повязками.

– Как хочешь, – произнесла она.

По крайней мере, волосы чистые. Перед похоронами Эмис молодая женщина выпросила небольшую баночку душистого мыла графини, достала на кухне бочонок теплой воды и вымыла себя с головы до ног. В знак почтения к умершей, объяснила она остальным, но на самом деле в этом крылось нечто большее: очищение, почти новое крещение перед новой жизнью.

Развязав кожаный ремешок у основания косы, она пальцами распутала пряди и затихла, предоставив Эдон делать все остальное.

– Твои волосы красивые, почти черные, – заметила Эдон, проводя по ним сверху вниз гребнем. – Если бы мои так блестели!

Она потрогала свой локон и добавила:

– Впрочем, я зря жалуюсь. Мои волосы светлые, а этот цвет воспевают все трубадуры. Джеффри говорит, что мои кудри напоминают ему колышущееся под ветром хлебное поле. – Тут Эдон слегка встряхнула волосами.

Кэтрин вспомнила, что Левис сравнивал ее пряди с черным шелком, но промолчала. Ей совершенно не хотелось сопоставлять покойного мужа с совершенством по имени Джеффри. Кроме того, в соответствии с романтическим идеалом красоты женщины действительно должны иметь волосы цвета пастернака, бледно-голубые глаза и дивный, как клеверное поле, характер. Не обладая ни одним из этих достоинств, Кэтрин давно научилась жить с тем, что у нее есть, и никому не завидовать.

И все же приятно, когда тебе расчесывают волосы, поэтому, когда Эдон кончила, Кэтрин охотно оказала ей ту же услугу.

В другом конце комнаты Рогеза де Бейвиль и другая молодая женщина занимались тем же самым, шепчась и хихикая.

Эдон кинула взгляд в их направлении и тихонько произнесла, отклоняясь назад вслед за гребнем:

– Говорят, что у Рогезы есть любовник среди рыцарей замка, но никто не знает его имени. Я спрашивала у Джеффри, только он ответил, что не занимается женскими сплетнями.

– Нет, конечно, – сухо отозвалась Кэтрин.

– Интересно, кто бы это мог быть. – Эдон прикусила полненькую нижнюю губку. – До прошлого года она была помолвлена, но жених перешел на другую сторону и женился на ком-то из окружения Стефана. Как бы она ни пыжилась, у нее совсем маленькое приданое.

Кэтрин с неудовольствием отметила про себя, что ее забавляют эти подробности о доходе Рогезы. Атмосфера женских покоев, пропитанная сплетнями, уже оказывала свое заразное влияние.

– Все, – сказала она, последний раз проведя гребнем по волосам и почти грубо сунув его в руки Эдон.

Но блондинка, похоже, не обратила на это внимания. Она спрятала гребень в личный ларчик из резной березы и продолжила:

– Ты видела, как старая Этельреда дала ей фляжку? Каждому ясно, что это – любовный напиток. Старуха снабдила им чуть ли не всех женщин в замке.

Кэтрин покачала головой.

– Мне бы не захотелось мужчину, которого я должна поить любовным напитком, чтобы он пожелал меня.

Эдон слегка покраснела, заставив Кэтрин заподозрить, что ее наперсница плеснула-таки немного колдовства в вино Джеффри Великолепного. Молодая женщина невольно подняла руку и дотронулась до шнурка на шее. Женская магия. Дева, Мать и Старуха.