Записки прадеда - Михаил Волконский Страница 22

Они сидели и разговаривали, как вдруг раздался резкий стук молотка во входную дверь. Они невольно переглянулись. Маргарита прислушалась. Горничная ее вбежала растерянная и, всплеснув руками, проговорила в дверях:

— Там полиция… Они входят к нам…

В это время из-за ее спины показался уже военный мундир, и молодой офицер, не ожидая доклада и позволения войти, вошел в комнату, снимая шляпу в дверях.

Магарита как была, так и осталась сидеть, неподвижная, побледневшая под своими белилами.

Орленев встал навстречу офицеру.

Тот, несмотря на свою молодость, сразу оказался видимо опытным по приемам в таких делах, каково было настоящее. Увидев Орленева, он сейчас же сделался крайне вежлив и с некоторым достоинством впрочем спросил, кто он такой?

Но все-таки появление его было бесцеремонно, и Сергея Александровича оно взбесило.

— Странно! — начал он. — Вы входите в дом самовольно и опрашиваете находящихся тут, не называя себя!

— Я адъютант генерал-губернатора и явился сюда по долгу службы — не по своей воле, — скромно ответил офицер.

Эта скромность его спасла Орленева от вспышки и от, может быть, необдуманного какого-нибудь поступка.

— Я имею честь быть адъютантом его светлости князя Потемкина-Таврического, — проговорил он и назвал свое имя и фамилию.

— А! — сделал офицер и записал в очутившуюся в его руках книжечку. — В таком случае вы, может быть, не откажетесь мне помочь в моем несколько неприятном деле, — сказал он еще вежливее. — Я должен произвести обыск у госпожи Маргариты Дюваль — хозяйки здешней квартиры, хотя лично вовсе не желаю беспокоить ее. Я не виноват — мне поручено это. Впрочем, у меня здесь у дверей полицейская команда, — скромно добавил он.

Орленев видел, что этот офицер правда не виноват в том, что ему было поручено сделать обыск, и держался и говорил вполне в том тоне, в каком должно было. Это успокоило его окончательно.

Он обратился к Маргарите и стал объяснять ей, в чем дело.

— Я должен произвести у вас обыск, — подтвердил офицер в свою очередь, обращаясь к ней.

Он сказал это по-французски и вполне правильно.

— Обыск? У меня обыск? — переспросила она. Орленев поспешил успокоить ее:

— Если у вас нет ничего такого, что может скомпрометировать вас, то вам нечего и бояться…

— О, я ничего не боюсь! — проговорила Маргарита вставая. — Пожалуйста, ищите.

Это понравилось в ней Сергею Александровичу. Он ожидал слез, истерики, но Маргарита держала себя очень покойно. Только по стиснутым губам ее он видел, что ей стоило усилий сдерживать свое волнение.

— Ваш письменный стол? — спросил офицер.

— Пожалуйста! — ответила она и провела его в соседнюю комнату.

Орленев остался один. Уехать теперь и оставить женщину, с которой он провел целый вечер, одну в неприятном положении он, конечно, не считал удобным. Но вместе с тем эта неожиданная история обыска, случившаяся здесь, как раз при нем, была крайне неприятна ему.

Почем он знал в самом деле, кто и что была эта Маргарита? Мало ли в каких делах могла она быть замешана, и могли быть сотни причин, вызвавших обыск у нее. Что о ней несомненного знал он? Что она была авантюристка — и только. Это не подлежало сомнению. Правда, сегодня вечером она вызвала сожаление, симпатию к себе, но было ли правдой все то, что рассказывала она? Такой, как она, женщине, притвориться ничего не стоило и разыграть комедию еще хитрее даже той, которую она разыграла, было очень легко. То, что она так сравнительно спокойно подчинилась требованию обыска, как будто ни в чем неповинная, тоже ничего еще не доказывало. Это могла быть с ее стороны игра, навык к которой был приобретен опытом.

И чем больше думал Орленев, сидя в гостиной француженки, тем более убеждался в несомненности одного, а именно, что он попал в неприятную историю.

А сидеть пришлось ему довольно долго.

— Да, я возьму этот ящик и отобранные мной бумаги с собой! — услышал он наконец голос офицера, входившего в комнату вместе с Маргаритой.

— В этом ящике ничего нет особенного. Я даже не прочла еще всех книг и журналов, какие там, — заметила Маргарита, — мне привезли этот ящик из Парижа…

Офицер не слушал ее.

— А вас я не могу удерживать, — сказал он Орленеву, — вы свободны.

— Разве он не может остаться у меня? — спросила Маргарита.

— К сожалению, нет. Мне приказано приставить к вашей квартире караул, с тем чтобы не пропускать никого к вам. И вы сами должны оставаться дома.

— Но это насилие!

Офицер только пожал плечами.

— Мы выйдем вместе, — сказал он Сергею Александровичу.

Последнему ничего не оставалось, как только подчиниться. Всякий неловкий его шаг мог отозваться так или иначе на престиже светлейшего, адъютантом которого он был.

— Скажите пожалуйста, — спросил он офицера, когда они вышли вместе на крыльцо, — в чем собственно подозревают эту француженку?

— Ничего вам не могу сказать, — снова пожал тот плечами, — потому что сам не знаю. Я только исполнил то, что мне было приказано.

Он посмотрел, как Орленев сел в карету и, не изменяя своей вежливости, поклонился ему на прощанье. Однако когда Сергей Александрович приехал к себе, то увидел, что конный полицейский провожал его до самого дома.