Краткая история Франции - Джон Джулиус Норвич Страница 22

Эдуард о другом и не мечтал. Он в свои двадцать пять лет находился на пике здоровья, энергии и страсти к войне во всех ее проявлениях. Английский король регулярно участвовал в турнирах, а что, по сути, предлагал ему двоюродный брат, как не славный поединок? Однако, когда вызов был принят, Филипп передумал. Хронист Фруассар полагал, что он прислушался к совету своего дяди Роберта Анжуйского, короля Неаполя и знаменитого астролога, но больше похоже на правду, что разведчики Филиппа доложили королю о превосходящих силах англичан и вероятности, что командовать сражением будет сам Эдуард. Как бы то ни было, Филипп вернулся в Париж. Англичане, громко злословя по поводу трусости французов, отошли на зиму в Брюссель.

Настроение Эдуарда заметно улучшилось, когда в январе 1340 г. народ Фландрии признал его притязания на французскую корону. Он немедленно объединил свой герб с французским, заказал новую печать, дополненную лилией, и официально принял пурпурный с голубым плащ сюрко, вышитый леопардами и лилиями, которые до сих пор остаются на королевском геральдическом щите. Однако фламандцы, пусть и довольные переходом под покровительство Англии, в первую голову были деловыми людьми с четким пониманием ценности денег. Когда вскоре Эдуард отправился в Англию, чтобы поторопить доставку нужного ему обеспечения, они учтиво настояли на том, чтобы его жена и дети остались во Фландрии в качестве гарантии уплаты его долгов, а собственную корону королевы Филиппы отдали в залог купцам из Кёльна.

К тому времени французский флот уже находился в Ла-Манше, где доставлял англичанам все больше проблем. Еще в 1338 г. французские каперы совершили налеты на Портсмут и Саутгемптон, а в октябре того же года Эдуард приказал перегородить Темзу столбами во избежание атак на Лондон. В следующем году настала очередь Дувра и Фолкстона. Наконец, в середине лета 1340 г. король Англии приготовился выходить из устья Темзы с флотом, который долго собирал, – около двухсот судов несли примерно 5000 лучников и тяжеловооруженных воинов с лошадьми, вооружением и провиантом. Короля также сопровождало, как пишет современник, «множество английских леди, графинь, баронесс, дам рыцарей и жен лондонцев, которые направлялись навестить королеву Англии в Генте». Но непосредственно перед отплытием армады пришли пугающие известия: дозоры, контролировавшие Ла-Манш, доложили, что французский флот, по меньшей мере вдвое больше английского, ожидает противника в устье реки Звин у небольшого городка Слёйс, который в те дни служил портом для близлежащего Брюгге. Лорд-канцлер Эдуарда, архиепископ Кентерберийский Джон Стратфорд, убеждал короля отказаться от экспедиции, пусть даже на этой поздней стадии: продолжение будет самоубийством, утверждал Стратфорд. Однако Эдуард остался непоколебим (лорд-канцлер тут же подал в отставку) и после полуночи 22 июня отдал приказ поднимать якоря.

Во второй половине следующего дня, когда английский флот приближался к побережью Фландрии, король Англии собственными глазами увидел мощь огромной армады, собранной Филиппом: четыреста парусов или даже больше («так много, – писал Фруассар, – что их мачты напоминали деревья в лесу»). Девятнадцать судов были просто невиданных для англичан размеров. Показательно, однако, что Эдуард решил атаковать без промедления. Остаток дня он потратил на обеспечение безопасности женщин и расстановку кораблей: один с латниками между двумя с лучниками. И ранним утром следующего дня Эдуард повел свой флот прямо на вход в гавань.

Началась бойня. Французы сражались доблестно, но их кораблям было так тесно в узком заливе, что они практически не могли маневрировать. Эдуард подошел к ним с наветренной стороны. Лучники, стрелявшие с надстроенных над палубами платформ, или «башен», пускали стрелы высоко в небо, чтобы они дождем сыпались на врага, а острые носы английских кораблей легко пробивали корпуса неспособных двигаться французских парусников. Только нанеся уже заметный ущерб, лучники делали перерыв, чтобы позволить латникам пойти на абордаж и сразиться врукопашную. Битва продолжалась девять часов. Когда она завершилась, 230 французских кораблей, включая флагманский, оказались в руках англичан, а остальные были потоплены, погибли два адмирала. Потом говорили, что рыба в бухте так наглоталась французской крови, что, если бы Господь наградил ее даром речи, она заговорила бы по-французски.

Битва при Слёйсе (первая большая победа на море в английской истории) обеспечила Эдуарду контроль над Ла-Маншем и гарантировала довольно удовлетворительный плацдарм для его экспедиционных войск на несколько лет вперед. Однако французская армия, в отличие от военно-морских сил, по-прежнему уходила от сражений. Уставшие от этой войны фламандские союзники теряли терпение, и, когда в начале осени почтенная графиня Эно (теща Эдуарда и сестра Филиппа) приехала из монастыря, куда давно удалилась, с предложением заключить мир, оба монарха охотно согласились. Договор был подписан 23 сентября 1340 г. и соблюдался до середины лета 1341 г.

В последующие пять лет происходило много бесплодных столкновений в Бретани и Гаскони. Однако в 1346 г. до короля Филиппа дошли тревожные вести. Англичане готовили значительную армию – донесения говорили о 10 000 лучников и 4000 латников, а в Портсмуте собирался флот в 700 парусников. Цель похода держалась в строжайшей тайне. Рассказывали, что даже капитаны получили предписания запечатанными, с приказом открыть после выхода из порта. Это означало, что Филиппу придется держать собственные корабли в разных местах, готовыми к любой неожиданности. Фруассар писал, что изначально планировалось направить английский флот в Гасконь, но в последний момент Эдуард изменил весь план и 12 июля высадился в Нормандии^[44].

По не совсем ясным причинам английская армия тридцать шесть часов стояла лагерем на берегу, прежде чем двинуться вперед^[45], сжигая и разоряя все на своем пути. Не обнесенные стенами городки Барфлёр, Карантан и Кан взяли и разграбили. Та же судьба постигла бы и Руан, что дало бы англичанам полный контроль над нижним течением Сены, если бы французская армия вовремя не подоспела на помощь. Для долгой осады Эдуард не располагал ни временем, ни деньгами, поэтому он развернулся вправо и форсировал реку в Пуасси, городке, где родился Людовик Святой и находился один из самых любимых дворцов Филиппа. Английский король отметил там Успение Богородицы, не жалея лучших вин своего кузена. Затем Эдуард продолжил путь в направлении Пикардии и Фландрии. На Сомме ему сильно повезло: мосты находились ниже по течению, но наступило время отлива, и английской армии удалось перейти реку вброд, прежде чем вода поднялась, преградив путь преследователям. Эта двенадцатичасовая передышка была настоящим благословением: она дала возможность Эдуарду найти подходящую позицию для обороны, а армии отдохнуть перед сражением, которого так долго ждал их король. Место нашлось 26 августа у Креси, в 12 милях [ок. 19 км] к северу от Аббевиля на небольшой речушке Майе. Перед Эдуардом лежала речная долина, позади стоял лес.