Марко Поло. От Венеции до Ксанаду - Лоуренс Бергрин Страница 21

Но между кедров, полных тишиной,

Расщелина по склону ниспадала…

Пленительное место…

Бадахшан задержал Поло на целый год. Настал 1273-й, и они уже два года были в пути, а путешествие их только начиналось.

После выздоровления Марко они двинулись дальше по Шелковому пути, ведущему по высокогорным плато. Их окружали горные бараны — Ovis ammon. «Они ходят иногда стадами по четыреста, пятьсот, шестьсот, — говорит он, — и многих из них убивают, но они не переводятся». Эти кроткие животные позже стали известны как «бараны Марко Поло», и местные охотники — умелые, хотя и несколько безрассудные — высоко ценили их. «Они хорошие лучники, — пишет Марко об охотниках, — и большая часть их одета в звериные шкуры по причине большой нехватки других тканей, потому что шерстяную одежду там либо невозможно достать, либо она очень дорога». Поэтому только «знатные дамы и знать в тех местах носят одежду из ткани».

Одежда женщин привлекла внимание Марко, хотя и не была в его вкусе, и он приводит описание, основанное на тщательной личной инспекции. «Они носят одежду вроде штанов до щиколоток, подобно мужчинам, о которых я вам расскажу, и ткут их из хлопка или из очень тонкого шелка с запахом мускуса. И они набивают в свои штаны много ткани. Иные дамы набивают едва не по сотне элей (эль равен трем футам девяти дюймам) очень тонкой материи из льняной кудели или хлопка, оборачивая тело как пеленами… и переплетая их».

Возможно, тучные овцы тех гор вдохновили местных женщин преувеличивать свои формы. «Они делают это, чтобы показать, будто у них большие бедра, и стать красивее, потому что в этих местах мужчины восхищаются толстыми женщинами, и та, у которой больше толщины ниже пояса, кажется им красивее» и «больше славится среди женщин». Оправляясь от болезни, Марк всего лишь второй раз с начала своего повествования выказывает интерес к эротике. Он все еще очень скромен в сравнении с тем, к чему придет в скором времени.

От экзотических прелестниц Марко обращает взгляд к ожидающим на пути препятствиям. Им предстоял двенадцатидневный путь к верховью реки, мимо деревень, населенных мусульманами, христианами несторианского толка и буддистами, добравшимися в эти места по Шелковому пути. Горные ручьи, которых здесь было в изобилии, облегчали путь. Через некоторое время Поло со своими верблюдами и ослами добрались до меньшей провинции, которую Марко называет Вахан (Вокан), «подчиненную власти правителя Бадахшана». После короткого привала караван вновь двинулся круто вверх, «почти все время через горы, поднимаясь так высоко, что вершины этих гор высочайшие или одни из высочайших в мире». В данном случае Марко не преувеличивает. Его караван восходил к перевалу Терак на Памире: к традиционной разделительной черте между Востоком и Западом, и направлялся к самым отдаленным и глухим западным границам Китая.

На тюркском языке «Памир» означает высокогорное холмистое пастбище. Памирские плоскогорья проходимы только в сухое прохладное лето, когда перед путником расстилаются необъятные цветущие луга, не похожие ни на что, известное в Западной Европе. Деревья там редки, как и реки, но талые воды ледников дают влагу. Солнечный свет резок и кажется серым, просачиваясь сквозь разреженную атмосферу. Дыхание здесь трудно дается путнику. Этот регион недаром был назван «Крышей мира». Он расположен на четырнадцати тысячах футов над уровнем моря и окружен высочайшими на земле вершинами, среди которых гора Эверест. В этой разреженной горной атмосфере чрезвычайно трудно сварить пищу или даже просто вскипятить воду. Марко не мог вычислить высоту Памира, но обратил внимание, что «здесь нет летающих птиц, потому что на этой высоте, в жестоком холоде, им нечего есть».

От целеустремленного маленького отряда Поло путь через Памир требовал выдержки и терпения — они шли через места, куда и птицы не залетали. Не они первые испытывали силы в борьбе с древними горными дорогами. Кочевники веками бродили по этим суровым местам, и дед Хубилай-хана, Чингисхан, однажды провел здесь свои смертоносные армии. Путешествие по Памиру привело Поло к одним из самых необычных геологических образований нашей планеты. Памир образует четырехугольник со сторонами около 150 миль, ограниченный снежными вершинами. Высочайшие горные хребты мира расходятся от Памира: Гиндукуш на северо-запад, система Тянь-Шань (небесные горы) на северо-восток, Каракорумский и Гималайский хребты — на юго-восток. Формирование региона началось около сорока миллионов лет назад, когда индийский субконтинент столкнулся с Евразией — заметное событие в движении тектонических плит, образующих земную кору, или литосферу. В случае с Памиром деформация, вызванная гигантским столкновением, распространилась во внутренние области Евразии, вытолкнув Тибет и создав разлом у монгольской границы. (Столкновение и деформация продолжаются по сей день.) Для геолога Памир представляет редкую форму горизонтального тектонического движения, при котором сталкивающиеся плиты не только опускаются или поднимаются, но и сдвигаются в стороны. В этом случае горизонтальное движение, возможно, вызвано остыванием и сжатием плит, продолжающимся миллионы лет.

Здесь, на крыше мира, Поло нашли плато, поразительное Шангри-ла, созданное геологическими силами. Восхищенное описание Марко остается точным и по сей день. «Поднявшись так высоко, находишь большую равнину между горами, с тучными пастбищами и озером, из которого вытекает красивая река, широкая и полноводная». И еще более замечательно: «Здесь, наверху, самые лучшие пастбища в мире; тощий конь или бык или любое отощавшее животное, пасущееся здесь, становится очень жирным за десять дней». Он описывает множество «диких овец», примечательных огромными рогами, «иногда в шесть ладоней длиной», из которых пастухи делают чаши и другие сосуды, а также изгороди, чтобы отгонять зверей. Однако природа здесь не столь мирная, как может показаться в тонкой прозрачной атмосфере Памира. Ночью со склонов спускаются волки, «съедают и убивают множество овец».

Двенадцать дней путешественники ехали через этот дикий рай, не находя «ни жилища, ни гостиницы, но вся дорога пустынна, и не найти никакой пищи, так что путники должны везти с собой пищу, которая им необходима». Они страдали от усиливавшегося холода и разреженного воздуха. Костры, задыхаясь без кислорода, горели тускло и низко, и им с трудом удавалось приготовить еду. На краю плоскогорья они вышли на дорогу, тянувшуюся еще сорок дней пути по горным склонам и долинам. Путь отмечали пирамиды из костей животных, сложенные проходившими здесь прежде. «За все сорок дней пути не было ни жилья, ни гостиницы, ни даже пищи, и путникам приходилось нести с собой все, что им было нужно». Не было караван-сараев, предлагавших приют, не было и попутчиков.

Внушительное и в целом точное описание дороги через Памир дало Западу первое представление об этом отдаленном регионе, связующем Восток и Запад. Хотя на Памире сходились несколько ответвлений Шелкового пути, для европейцев этот регион оставался terra incognita.