Опыты Сталина с «пятой колонной» - Александр Север Страница 21

В августе 1920 года Энвер-паша перебрался в Москву. Об его активном сотрудничестве с руководителями Советской России и достигнутыми результатами подробно рассказано в книге Александра Колпакиди и Дмитрия Прохорова «КГБ: приказано ликвидировать» ^[116], поэтому мы не будем подробно останавливаться на этом вопросе. Отметим лишь, что к концу сентября 1921 года он понял, что сделать политическую карьеру у большевиков не получится. Была идея вернуться в Турцию: там шла битва за власть между султаном и будущим турецким диктатором Мустафой Кемалем Ататюрком. Присоединиться к кому-то из них он не мог. Первого Энвер-паша лишил власти, а второй сам мечтал о кресле руководителя страны. Была еще одна причина. Мустафа Кемаль Ататюрк выступал за светское государство, а Энвер-паша считал, что оно должно быть исламским. Если бы тогда к власти пришел не Ататюрк, а Энвер-паша, то сейчас бы миллионы туристов не ездили бы в Турцию и сейчас страна была бы похожа на Иран или Судан ^[117].

4 октября 1921 года Энвер-паша приехал в Бухару, где проводил сложную политику, представляя интересы Советской России, беседуя с членами правительства Бухарской народной советской республики (далее – БНСР), при этом наводя контакты с басмачами и эмиром. Точно неясно, в чем заключалось его поручение от Советской власти, однако он прибыл в Бухару официально вместе с советскими представителями.

Тогда он предложил советским властям себя в качестве советника Красной армии по формированию национальных частей в составе Красной армии и взаимодействию с басмачами против эмира.

После консультаций с местными властями Бухары и с правительством БНСР он написал в Москву письмо с требованиями уважения независимости БНСР и вывода войск Красной армии с территории Бухары.

В конце октября 1921 года, имея в руках информацию о составе, численности и дислокации частей Красной армии в регионе, он принял решение противодействовать большевикам и поднять панисламское движение за освобождение Средней Азии от красных империалистов, для чего взял на себя миссию объединения отрядов басмачей в борьбе с советской властью и перешел в Восточную Бухару, где возглавил басмаческие силы в этом регионе. Этому способствовал и созданный еще ранее по его инициативе подпольный антисоветский Комитет национального объединения во главе с Верховным муфтием Ташкента Садретдином-ходжой Шарифходжаевым.

Энвер-Паша с группой турецких офицеров отправился в Восточную Бухару на переговоры с лидерами отрядов басмачей. Ибрагим-бек отнесся к нему с большим подозрением, разоружил его группу и продержал под арестом три месяца. Кроме недоверия была еще и личная неприязнь. Ибрагим-бек с 1920 года состоял на службе у бухарского эмира Сейида Алим-хана и добился больших успехов в деле объединения разрозненных отрядов басмачей, оперировавших в этом районе. В Энвер-паше он справедливо видел опасного соперника, стремящегося занять его место.

И это был не единственный враг Энвер-паши. Многие в Бухаре не смогли простить ему союз с эмиром. Выше мы уже рассказали о специфике жизни в Бухарском ханстве при этом правителе. Мало кто желал возвращаться к прежним порядкам.

Один из представителей старого поколения Туркестана Махмуд Хаджа-Бехбуди, великий человек и ученый молла-шариатист, предательски убитый в 1919 году бухарским эмиром, сказал в свое время: «Пока в Бухаре существует автократическая власть эмира, сумерки над Центральной Азией не рассеются».

Энвер-паша, явившись с европейского берега, зная уроки Турецкой революции, забыв этот опыт, решил восстановить власть бухарского эмира, возродить источник сумерек.

А степень близости эмира и турецкого генерала достигла такой степени, что бывший министр султана стал «великим визирем Его Величества Государя святой Бухарии». Силы восставших оказались, таким образом, разделенными на два враждующих между собой лагеря. Восставшие Ферганы отказались признать авторитет «великого визиря» бухарского эмира. В стране началась необузданная агитация против Энвера-паши. Его вчерашние поклонники превратились в его врагов ^[118].

Свои военные навыки Энвер-Паша впервые продемонстрировал в процессе борьбы с отрядом басмача бека Ишан-Султана. Последний отказывался подчиняться Ибрагим-беку и действовал самостоятельно, но летом 1921 года «индивидуалист» был вынужден подчиниться Ибрагим-беку. К осени 1921 года Энвер-паша развернул активную деятельность по координации басмаческого движения и был признан эмиром Сейида Алим-ханом главнокомандующим всеми басмаческими отрядами Бухары и Хивы и части Туркестана.

В феврале 1922 года руководимые Энвер-пашой басмаческие войска захватили Душанбе. Затем он организовал поход на Бухару. За короткое время бывший турецкий генерал смог занять практически всю территорию Восточной Бухары и значительную часть запада эмирата. Российские представители неоднократно предлагали ему мир и признание его владычества в Восточной Бухаре, однако Энвер-паша занял непримиримую позицию и требовал полного ухода российских войск из всего Туркестана, стремясь создать пантюркское государство. Сложно сказать, верил ли он сам в возможность реализации своего плана. Но скромностью он не отличался. В частности, он пользовался титулом «Главнокомандующего Вооруженными силами ислама и наместника эмира Бухарского». На личной печати Энвера-паши была выгравирована надпись: «Верховный Главнокомандующий войсками Ислама, зять Халифа и наместник Магомета».

В мае 1922 года Красная армия предприняла контрнаступление, использовав реки Аму-Дарью, Пяндж и Вахш для переброски войск. Ибрагим-бек жестоко отомстил сопернику, отказавшись прийти к нему на помощь. Военная и политическая карьера Энвер-паши завершилась. Несколько поражений от Красной армии и уход из Душанбе. При попытке передислокации своих войск в локайской долине Ибрагим-бек неожиданно напал на отряды Энвер-паши с двух сторон, что принесло басмаческому движению значительный урон.

О последней битве Энвера-паши рассказал один из участников того боя Владимир Уранов.

«В июле 1922 года наши 5-й стрелковый и 2 кавалерийский полки настигли Энвера, занявшего оборону у кишлака Кофрун (Таджикистан). Наш разведывательный кавалерийский разъезд первым увидел на окраине кишлака в большом саду зеленое знамя с золотым полумесяцем. У знамени стояли часовые в красных чалмах. Это была ставка Энвера-паши. Рядом располагался отряд из отборных молодчиков – “личная гвардия” Энвера. Перед кишлаком Кофрун в несколько рядов были вырыты окопы, которые занимали пешие басмачи.

Подразделения наших стрелковых и кавалерийских частей внезапной ночной атакой выбили басмачей из окопов, стремительно ворвались в кишлак, затем в сад и к дому, где помещался Энвер.