Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана - Екатерина Глаголева Страница 21

Джон Рэкем (Рэкхем), известный как Ситцевый Джек (казнен в 1720 году), начинал свою морскую карьеру лоцманом на английском военном корабле «Нептун» под командованием капитана Вейна. Когда Вейн отказался напасть на французское судно, команда взбунтовалась и выбрала капитаном Рэкема. Тот немедленно помчался вдогонку за французом, напал на него и захватил. Вдохновленный успехом и обнаруженными на борту богатствами, он предложил экипажу заняться пиратством. Команда согласилась не раздумывая, тем более что всем и так уже грозила смертная казнь за бунт на корабле.

Офицер, командовавший кораблем королевского военного флота, корсарским или даже торговым судном, не всегда был опытным моряком. Порой его познания в навигации сводились к минимуму и он зависел от шкипера, боцмана и лоцмана. В более выигрышном положении оказывались капитаны, вышедшие из низов и приобретшие ценный опыт. Так, Жан Барт, начинавший юнгой на сторожевой бригантине, знал все отмели, скалы, бухты, заливы, проходы и ориентиры у берегов Голландии, Шотландии, Ирландии, Англии и Франции, а однажды завоевал главный приз на состязании канониров. За доблесть и мужество, проявленные на службе Франции, Людовик XIV пожаловал ему дворянство. Во Франции, Англии и Испании капитанами становились дворяне или представители крупной буржуазии из приморских городов, поскольку командиры судов часто состояли в родстве с судовладельцами. В сословном обществе происхождение имело большое значение: чем знатнее капитан, тем большее уважение он внушал тем, кого встречал на своем пути, будь то друзья или враги.

В Карибском бассейне знатных дворян было не слишком много и занимали они в основном губернаторские и прочие административные должности. Поэтому среди капитанов кораблей, в особенности флибустьерских, было гораздо больше опытных мореходов. Редким примером аристократа-флибустьера служит капитан Де Граммон, отпрыск древнего французского рода. В юности он прослужил несколько лет в полку морской пехоты, что не принесло ему больших познаний в области мореходства, а затем получил под свое командование корсарский корабль, на котором отправился к Антильским островам воевать с голландцами. Он в большей степени любил удовольствия, чем славу, и мог растратить огромные деньги на пирушки и азартные игры. Но именно страсть к игре помогла ему стать капитаном: крупно выиграв — то ли в карты, то ли в кости, — он сумел купить и снарядить на Тортуге большой пятидесятипушечный корабль. Де Граммон хорошо зарекомендовал себя как военачальник, и только поэтому губернатор Сан-Доминго Де Кюсси остановил на нем свой выбор в 1684 году, сделав главнокомандующим местных флибустьеров. Дворянами были также Жан Бернанос и некто Дю Мениль, бывшие корсарами на Сан-Доминго в 1б80-х годах. В списке 1684 года, составленном Де Кюсси, дворянская частица «де» и слово «господин» стоят только перед этими тремя фамилиями, остальные 13 человек названы просто капитанами. Интересно, что прежде чем приехать на Сан-Доминго, Бернанос служил капитаном… в кавалерии! В конце 1670-х годов он поступил помощником на судно капитана Райта и, вернувшись из одного похода, оснастил собственный корабль. В нем не было ничего от настоящего моряка, однако он 12 лет бороздил море на небольших судах, опровергая тем самым пословицу, согласно которой «чем меньше судно, тем лучший моряк его капитан». У англичан самым родовитым был кавалер Томас Ветстоун, которому пришлось бежать на Ямайку от кредиторов, зато простых дворян было много; наиболее известен из них Генри Морган, принадлежавший к старинному роду из Уэльса и имевший хорошие связи, способствовавшие его возвышению. Один его дядя по отцовской линии, сэр Томас, был адъютантом генерала Монка, вернувшего Стюартам английский трон, а второй, полковник Эдвард, — профессиональным военным, долгое время сражавшимся в Европе и закончившим свою карьеру в должности вице-губернатора Ямайки.

Зато флибустьерские капитаны, принадлежавшие к третьему сословию, гораздо лучше разбирались в морском деле, хотя, чтобы стать капитаном, требовалось прежде всего проявить отвагу и суметь повести людей за собой. Зачастую они были родом из портовых городов атлантического побережья. Уроженец Дьепа Франсуа Требютор считался лучшим лоцманом в Америке. Моисей Воклен и Филипп Бекель, прежде чем стать капитанами, бороздили моря по два десятка лет. Все они были знаменитыми корсарами. В 1669 году граф д'Эстре — командир эскадры королевского флота, крейсировавшей у Антильских островов, — нанял их лоцманами. В следующем году Бекель составил подробную докладную записку от имени себя самого и Воклена с изложением сведений, могущих оказаться полезными для завоевания Гондураса и полуострова Юкатан. Попутно он испрашивал для себя офицерский чин в королевском флоте, в котором ему, впрочем, было отказано. Капитаном флибустьеров был даже мулат Диего, воевавший с испанцами в 1629–1673 годах (срок немалый!) под всеми возможными флагами. Среди англичан с Ямайки капитаны с большим стажем были редки: Уильям Джеймс, Морис Уильяме и некоторые другие; чаще они совершали только несколько походов, чтобы набрать денег на приобретение собственной плантации, как Ричард Гай, или заняться торговлей.

Непревзойденными моряками считались голландцы; французские капитаны не упускали случая пройти у них «стажировку». Большая политика их мало занимала: даже во время англо-голландских или франко-голландских войн флибустьеры служили державам, с которыми их родина разговаривала на языке пушек, Мишель Андрессон, Лоренс де Графф, Якоб Эвертсен, Ян Виллемс по прозвищу Янки были прославленными моряками; губернатор Ямайки старался то привлечь их на службу, то изловить, если их деятельность начинала наносить чересчур большой урон торговле с Испанией.

Лоренс Корнелис де Грааф, родившийся в голландской провинции Дордрехт, но выросший в Испании, поселившийся на Тенерифе и даже перешедший в католичество, чтобы жениться на испанке, служил под началом судовладельца и капитана Хуана Рико де Мойа, торговавшего с американскими колониями. Его судно было арестовано в Гаване королевскими чиновниками за контрабанду; Де Грааф, наверняка участвовавший в предприятии на паях, лишился не только работы, но и денег. С досады он согласился стать флибустьером, чтобы «наказать испанцев за коварство и жестокость». Он перешел на службу к Франции, изменил свое имя на Де Графф и даже стал офицером королевского флота и кавалером ордена Людовика Святого. Другой голландец, Николаас Корнелиссон ван Хорн, ^[22] стал капером французского короля и нападал на бывших соотечественников. В дальнейшем он стал грабить всех подряд, так что и французам от него доставалось. Используя последнее обстоятельство, Хорн предложил губернатору Пуэрто-Рико сопровождать в качестве военного эскорта испанские галеоны, направлявшиеся в метрополию. Разумеется, галеоны не добрались до цели, разграбленные и потопленные своим «охранником».

Особо «выдающимся» даже в этом ряду беспринципных морских разбойников стал еще один голландец — Симон Симонсон по прозвищу Танцор, тоже родом из Дордрехта. Около 1606 года он перебрался в Алжир, оставив семью во Франции, в Марселе. Там он поступил на службу к «басурманам», которые обучили его управлять своими кораблями. За три года Симонсон захватил около сорока европейских судов, которые пополнили собой флот алжирских корсаров, и приобрел себе имя Делли Рейс. Он водил алжирцев через Гибралтарский пролив в Атлантику, где они подстерегали испанские галеоны, нагруженные сокровищами, а также совершал рейды далеко на север, к Исландии. Нанеся бывшим единоверцам немалый урон, он вдруг стал испытывать ностальгические чувства. В 1609 году ему выпала удача: он захватил в Валенсии священников-иезуитов и использовал их для переговоров с французским двором. Его просьбу о прощении удовлетворили. На корабле Симонсона вспыхнула стычка между верными ему людьми и алжирцами, возмущенными его изменой; но голландцу удалось бежать в Марсель, к семье, перебив 150 алжирцев и прихватив с собой четыре корабля и награбленного добра на 400 тысяч крон, а также две большие пушки. На следующий год Симонсон представил королю план налета на Алжир, который был отвергнут, однако ему выдали деньги на оснащение эскадры для защиты от берберских пиратов. Во время такого патрулирования Симонсона захватили берберы, не прощавшие изменников столь легко, как французы, отвезли его в Тунис и казнили.