Маркиз де Сад. Великий распутник - Сергей Нечаев Страница 21
Маркиз де Сад. Великий распутник - Сергей Нечаев читать онлайн бесплатно
Ах! Господь Всевышний, как глубоко мое отчаяние, и как я скорблю о том, что заставил ее страдать! Кроме того, мадам, как религия, так и природа не дозволяют вам продолжать свое мщение до самой смерти; они запрещают вам отворачиваться от моего покаяния и пренебрегать моим искренним желанием исправить причиненный вред. К этой пылкой мольбе, мадам, я прибавляю еще одну, а именно искренне вас умоляю, чтобы меня не выпускали из тюрьмы, если вы не имеете намерения увидеть наше воссоединение с женой. Умоляю вас, не бросайте меня в новую пучину несчастий; не нужно, чтобы меня выпускали только лишь для того, чтобы снова арестовать на следующий день. Ибо, предупреждаю вас, мадам, именно так и случится.
Я не могу ни на мгновение представить себя свободным человеком, если только не окажусь снова в ее объятиях. Если бы вы спрятали ее где-нибудь в утробе земли, я бы отыскал ее и похитил. В ту самую минуту, как я окажусь на воле, я <…> снова попрошу вернуть мне жену. Если мне откажут, я брошусь к министру, а если и эта попытка не увенчается успехом, или какая-либо иная, которую мне придется предпринять, то я кинусь в ноги королю и попрошу его вернуть мне то, что дали мне небеса, и что никто на свете не может у меня отнять. Даже если бы они поставили на моем пути всевозможные препоны, если бы меня снова бросили в тюрьму, — что ж, я бы предпочел это, в тысячу раз скорее предпочел бы это, чем жить на свободе без нее.
По крайней мере, в оковах моя совесть спокойна; она утешается знанием того, что мне невозможно возместить ей причиненный вред. Если я буду свободен, мои передвижения не будут ограничены, и тогда будет совершенно необходимо, чтобы я или восполнил ей причиненный вред или расстался с жизнью. Не толкайте меня снова в новые неприятности, умоляю вас, мадам, и пусть меня не выпускают отсюда, если мне не суждено воссоединиться с нею, и тогда лучше оставьте меня там, где я нахожусь.
Будьте добры позволить мне повидаться с нею как можно скорей, и я смиренно прошу вас позаботиться о том, чтобы мы встретились наедине. Мне нужно сказать ей весьма интересные и весьма особенные вещи, которые вам следовало бы скрыть от посторонних лиц, независимо от того, считаете ли вы их достойными доверия.
Позвольте сказать вам, мадам, что, заканчивая это письмо, которое, клянусь, будет последним, которое я пишу кому бы то ни было, независимо от того, сколь долго еще продлятся мои мучения, позвольте мне сказать, что я припадаю к вашим стопам и прошу у вас прощения за все, лишь бы вырваться из кошмара моей участи. Не усматривайте в этом послании отчаяние человека, который потерял рассудок, но скорее воспринимайте его как отражение истинных чувств моего сердца. Я с надеждой ожидаю плодов вашего сострадания, мадам; я умоляю о нем безо всякого стыда, и, обращаясь к вам, я краснею только лишь за свои проступки".
Но мадам Кордье де Лонэ де Монтрёй не "купилась" на душевные излияния зятя, не поверив ни одному его слову. А через полгода, 29 февраля 1784 года, маркиза перевели в другую тюрьму — в Бастилию.
Произошло это тихо и даже как-то буднично. Просто в семь часов вечера полицейский инспектор Сюрбуа пришел за маркизом де Садом и препроводил его в Бастилию. Таким образом, продолжительность его содержания в Венсеннском замке составила 5 лет, 5 месяцев и 3 недели.
А 8 марта 1784 года маркиз вновь обратился к жене:
"Тридцать четыре месяца иронию с тех пор, как мне официально отказали в переводе в темницу, находящуюся на пороге моих собственных владений [13], где мне обещали полную свободу, и затем после просьбы позволить мне оставаться с миром там, где я был, независимо от того, в насколько плохом положении я находился, на тот период времени, который было угодно вашей матери, чтобы принести меня в жертву ее мстительности; повторяю, через тридцать четыре месяца после этого события, меня насильно забрали оттуда, совершенно неожиданно, без малейшего предупреждения <…> И чтобы отвезти меня куда? В тюрьму, где мне приходится в тысячу раз хуже и где меня в тысячу раз больше угнетают, чем в том проклятом месте, откуда меня забрали.
Такие методы, мадам, сколько ни пытайся замаскировать или приукрасить это жестокое деяние отвратительной ложью, такие методы, вы вынуждены сознаться, должны быть последней каплей в той чаше ненависти, которую я в самых грязных проклятиях поклялся обрушить на вашу семейку. И я искренне полагаю, что вы бы первая жестоко меня недооценили, если бы моя месть однажды не сравнялась по своей жестокости с теми карами, которые они навлекли на меня. Не волнуйтесь, и вы можете быть уверены, что ни вы, ни весь мир в целом не смогут ни в малейшей степени упрекнуть меня на этот счет. Но я не обладаю способностью выдумывать или хладнокровно рассчитывать, чтобы эффект того яда, который я намерен использовать, стал еще более губительным. Бездна, находящаяся глубоко во мне, предоставит то, что мне нужно, я все равно ожесточу свое сердце, механизмы мщения сделают самое худшее, и вы можете быть уверены, что яд, который я извергну, будет целиком достоин того, что выпущен против меня.
Вымышленный портрет маркиза де Сада. Гравюра XIX в.
Но давайте обратимся к подробностям. В таких случаях судят не по словам, а по делам, а пока руки связаны, молчание — золото. Вот уроки в искусстве лжи, которые я был вынужден выучить: я научусь, да, я в самом деле извлеку урок и однажды, мадам, я стану таким же обманщиком, как и вы.
Уже в течение двадцати лет, мадам, вы знаете, что для меня совершенно невозможно жить в комнате, обогреваемой с помощью печки, и, тем не менее (благодаря любовной заботе тех, кто участвовал в этом переезде), здесь меня заточили именно в такой комнате. За последние несколько дней я настолько неважно себя чувствовал, что перестал разжигать огонь; и, какой бы ни стала погода, я все равно не буду его разжигать. К счастью, лето уже близко; но если я все еще буду находиться здесь следующей зимой, то умоляю вас, чтобы вы предприняли все необходимые шаги, чтобы мне дали комнату с камином.
Вам также известно, что моцион даже еще более необходим для меня, чем сама пища. И, тем не менее, я нахожусь в комнате, которая почти вполовину меньше гой, что у меня была раньше, и в ней невозможно сделать и нескольких шагов, а когда мне разрешают выходить, что происходит редко, то всего на несколько минут, которые я провожу в маленьком дворике, где все, чем можно подышать, это зловоние, издаваемое надзирателями и кухней. Хуже того, туда отводят охранники, которые подталкивают меня шомполами, прикрепленными к стволам ружей, словно я попытался свергнуть самого Людовика XVI! О, как научаешься ненавидеть большое, когда придаешь такое значение малому!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии