Великие битвы великой страны - Сергей Алексеев Страница 21
Великие битвы великой страны - Сергей Алексеев читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Ночь. Лежит, думает думы свои Гришатка. И вдруг рукой с размаху по темени хлоп. «Бочка деда Кобылина, бочка!»
Поднялся Гришатка, армяк на плечи, к Вавиле под лавку. Где тут топор? Вышел Гришатка во двор и сторонкой-сторонкой к дедовой бочке. Пощупал днище, крепкое днище. Пристроился мальчик, давай выламывать нижние доски. Трудился, трудился, отбил. Просунул голову, плечи – в размер, все пролезает.
Приладил Гришатка доски на старое место, вернулся домой.
«Ой, не уснуть бы! – думает мальчик. Лежит, не спит, дожидается раннего часа. – Ну, – решает, – пора».
Явился он к бочке. Приподнял доски. Залез. Притих.
Неудобно в бочке Гришатке. Холодно. На досках намерзла вода.
Прошел час, а может быть, более. Терпит Гришатка. А мысли пчелиным жалом: вдруг как не поедет сегодня старик за водой.
Но – чу! – хлопнули двери. Раздались шаги. «Он, он», – забилось Гришаткино сердце.
Вывел дед Кобылин коня, стал запрягать.
– Но, но, ленивый! – покрикивает.
Запряг, взгромоздился на сани. Тронулись.
Лежит Гришатка тихо-тихо. Не шелохнется. Дышит не в полный придых. Подбрасывает санки на снежных выбоинах. Скрипнет льдом и деревом бочка. Качнет Гришатку – мальчик руки в распор. Эх, не наделать бы шуму!
Прошло минут десять.
– Наше почтение! – слышит Гришатка человеческий голос. Понял – городские ворота.
Загремели засовы. Ржаво пискнули петли. Бросило сани на последней колдобине. Впереди простор Оренбургской степи.
Переждал Гришатка немного, стал оттягивать доски. Глянул в просвет. Темень, тихо кругом. Лишь скрип-скрип из-под полозьев. Лишь чвак-чвак из-под конских копыт.
Ну, с богом! Изловчился Гришатка, из бочки наружу – прыг!
Прощай, Оренбургская крепость! Честь имею, генерал-поручик Рейнсдорп!
Прошел Гришатка версту, вторую. Забрезжил рассвет. Легко на душе у Гришатки. Остановится, кинет взглядом в сторону крепости и снова вперед. Идет он размашистым шагом. Версты ему нипочем.
Впереди замаячил казачий разъезд. Рванули кони навстречу путнику. Момент – и рядом с Гришаткой. Обступили удалые наездники мальчика.
– Кто будешь?
– Откуда?
– Путь-дорога куда лежит?
– К его царскому величеству государю императору Петру Третьему Федоровичу.
– Ух ты!
– К нам, значит.
– Пополнение жалует!
– А зачем тебе к государю императору?
Запнулся Гришатка, думает: сказать или нет про колодника. Ответил уклончиво:
– По секретному делу.
– Ого!
– Скажи-ка на милость!
– Он на тятьку, на тятьку в обиде. Тятька его отодрал. С жалобой шествует к батюшке.
– Брось зубы скалить, – оборвал балагуров высоченный детина с огромной серьгой в оттопыренном ухе. – Ступай сюда! – крикнул Гришатке. – Сказывай.
Подошел Гришатка, подтянулся к уху с серьгой и зашептал про злой умысел оренбургского губернатора.
– Гей, казаки! – закричал высоченный. – Назад, в Бёрды, к государю!
Подхватил он Гришатку, усадил на коня к себе за спину. Вздыбились кони, в разворот и ветром по чистому полю. Вцепился Гришатка в казацкий чекмень. Держится. Со страха глаза прикрылись. Дух перехватывает. Сползла на затылок Гришаткина шапка. Лицо что каленым железом прожгло. Ух ты, казацкая удаль!
Конники вступили в Бёрды. В Бёрдской слободе ставка Емельяна Ивановича Пугачева. Здесь же «царский дворец» – огромный дом, пятистенок. Резное крыльцо, ступени. На крыльце стража – государева гвардия. Молодцы на подбор, один к одному – богатыри русские.
Поравнялись с крыльцом казаки. Высоченный спрыгнул с коня. Подхватил, поставил на землю Гришатку. Потом подошел к страже, доложил что-то. И вот уже Гришатку ведут во «дворец». Переступили порог – сенцы. Впереди дубовая дверь.
Замер Гришатка.
– Ступай, – толкнув дверь, скомандовал стражник.
Входя в комнату, Гришатка зажмурил глаза. Он, царь-государь, поди, в бархате, в золоте. Не ослепнуть бы – оберегался Гришатка.
Вошел мальчик в горницу и сразу бух на колени. Прижался лбом к половицам.
Лежит, не шевелится Гришатка, ждет царского слова.
– Ух ты, старый приятель! – кто-то пробасил над Гришаткой. Голос противный, Гришатке знакомый.
Вскинул мальчик глаза – господи праведный: тот самый колодник без носа перед Гришаткой.
Только не как тогда у Рейнсдорпа, не в цепях, не в лохмотьях, не со спутанной бородой. Волосы у каторжника гладко причесаны, на плечах новый зипун, искалеченный нос под тряпицей.
Растерялся Гришатка: ни взад, ни вперед, ни в крик, ни в призыв. Остановилась в жилах Гришаткиных кровь. Сердце остановилось.
«Опоздал, опоздал, вот на столечко опоздал. Совершил свое черное дело разбойник».
Но вот скрипнула дверь из соседней комнаты. Вошел человек. Смотрит Гришатка. Красный кафтан. Генеральская лента через плечо. Пистолеты за поясом. Волосы на голове подстрижены по-казачьи – горшком. Черная борода. Глаза чуть вприщур, ясные, но с хитринкой.
«Он, он, царь император», – кольнуло Гришатку.
Бросился он к вошедшему человеку.
– Государь, – завопил, – берегись, государь!
Прижался мальчик к Пугачеву, словно собой заслонить собрался.
– Стреляй, государь, стреляй! – тычет Гришатка рукой на колодника. – Он из Оренбурга. Рейнсдорпом он послан.
Однако Пугачев не торопится.
– Откуда ты, дитятко?
– Стреляй, государь!
– Зачем же стрелять, – улыбается Пугачев. – Соколов это. Хлопуша по прозвищу. Повинился во всем Хлопуша. Не поднял руку на государя. Милость мою заслужил.
– Жизни не пожалею, – гаркнул колодник.
Опешил Гришатка, моргает глазами.
– Вот так-то, – произнес Пугачев. – А ты-то откуда такой?
– Из Оренбурга он, государь, – ответил вместо Гришатки Хлопуша.
– Да ну?! Ты что же, бежал?
– Бежал, – признался Гришатка.
Покосился он еще раз на Хлопушу и рассказал Пугачеву, как было.
– В бочке? Ну и дела! Хоть мал, а хитрец, вижу. А чего это у тебя волосы на голове прожжены?
Поведал Гришатка, как Рейнсдорп выбивал о его голову трубку.
– Ах, злодей! – воскликнул Пугачев. – Ну я до него доберусь. А как звать тебя, молодец?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии