Курская битва. Перелом. Сражение на южном фасе Курской дуги. Крах операции "Цитадель" - Петр Букейханов Страница 20

В целом, задействовав для контрудара 1-ю танковую армию и оба танковых корпуса, а стрелковый корпус разделив и выдвинув к переднему краю тактической зоны обороны, Ватутин израсходовал все оперативные резервы фронта. В дальнейшем, в случае неблагоприятного развития обстановки, он мог рассчитывать только на переброску частей и соединений с неатакованных участков, на что требовалось время и значительные организационные усилия (в том числе по преодолению активного и пассивного сопротивления командующих армиями, которые не желали ослаблять свои объединения), а также на использование стратегических резервов Ставки Верховного Главнокомандования, привлечение и уничтожение которых составляло фактическую цель операции «Цитадель». Соответственно, уже 5 июля командование 40-й армии получило указание передать в резерв фронта 86-ю отдельную танковую бригаду, которая по плану готовилась к нанесению контрудара в направлении Черкасского, а теперь должна была выйти в район южнее Обояни и занять оборону на дороге Белгород—Обоянь, чтобы не допустить прорыва танков противника.

Выполняя приказ командующего фронтом, 1-я танковая армия перекрыла наиболее танкоопасное, по мнению генерала Катукова, направление в полосе обороны 6-й гвардейской армии — шоссе Симферополь—Москва в районе Яковлева. При этом 3-й механизированный корпус (три механизированные, две танковые бригады) совершал марш танками и артиллерией днем 5 июля по двум маршрутам и, пройдя 20 км, вышел в свой район в тот же день с наступлением темноты, а его пехота, вследствие отсутствия транспорта, достигла новый рубеж обороны только к рассвету 6 июля. 6-й и 31-й танковые корпуса выступили для занятия указанных им рубежей обороны с наступлением темноты, каждый по двум заранее намеченным маршрутам: 6-й танковый корпус (три танковые и одна мотострелковая бригады) с приданным ему гвардейским минометным полком, пройдя 35—40 км, к 3 часам 6 июля сосредоточился в новом районе; 31-й танковый корпус (три танковые бригады) закончил сосредоточение к 24 часам 5 июля. По информации советских источников ¹²⁶, германской разведке не удалось заблаговременно раскрыть нахождение 1-й танковой армии в местах ее сосредоточения, авиация противника ни разу не бомбардировала расположение корпусов армии в исходных районах и их походные порядки на марше, появление танковых соединений на втором оборонительном рубеже 6-й гвардейской армии в ходе сражения оказалось неожиданным для немцев.

Выдвинувшись в новые районы, штабы танковых частей приступили к организации обороны и установлению связи с действующими впереди стрелковыми соединениями. В корпусах первого эшелона были выставлены танковые засады силой от взвода до роты, причем танки, выделенные в засады, были окопаны. Артиллерия заняла огневые позиции в боевых порядках пехоты в готовности к стрельбе прямой наводкой. В танковых бригадах были выделены ударно-маневренные танковые группы силой до батальона с задачей борьбы с немецкими танками, прорвавшимися в глубину обороны. Всего в первом эшелоне танковая армия имела 419 танков и САУ, 158 орудий, 299 минометов (включая реактивные установки) ¹²⁷.

Расположение в первом эшелоне армии не двух танковых, а танкового и механизированного корпусов впоследствии вызвало критику этого оперативного решения Катукова. В частности, маршал Ротмистров в своих воспоминаниях отмечает ¹²⁸, что при обсуждении с генералом Ватутиным действий танковых войск в оборонительных боях на Курской дуге командующий Воронежским фронтом высказал мнение, что он допустил ошибку, утвердив решение генерала Катукова на оперативное построение 1-й танковой армии. Ватутин посчитал, что командующий 1-й танковой армией осложнил и без того неудачное для советских войск развитие ситуации тем, что вместо обоих танковых корпусов (6-го и 31-го) поставил в первый эшелон 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса. Ротмистров согласился с командующим фронтом в том, что не следовало использовать механизированный корпус в первом эшелоне, поскольку, полностью укомплектованный хорошо подготовленным личным составом и боевой техникой, он все же уступал танковому корпусу по количеству боевых машин, а также в маневренности и силе удара. Вместе с тем, насчитывая пять бригад, в том числе одну танковую, оснащенный мощной противотанковой артиллерией, 3-й механизированный корпус, наступая во втором эшелоне, мог бы под прикрытием танковых корпусов развернуться на выгодном рубеже и успешно отражать танковые атаки противника, а с подходом резервных соединений фронта окончательно остановить врага.

В действительности выведенный во второй эшелон 31-й танковый корпус был сформирован незадолго до Курской битвы и практически не имел собственной моторизованной пехоты, артиллерии (по некоторым данным, в корпусе было только 16 орудий и 13 минометов ¹²⁹) и транспорта, следовательно, значительно уступал другим армейским корпусам по общей ударной силе и маневренности, а 3-й механизированный представлял собой мощное, сплоченное и опытное боевое соединение ¹³⁰. Относительно бронетехники 3-й механизированный корпус 1-й танковой армии в составе трех механизированных и двух танковых бригад насчитывал 195 танков (по другим данным — 250 танков), из которых 35 легких типа Т-70; 6-й танковый корпус в составе трех танковых и одной мотострелковой бригад — 155 танков (по другим данным — 169 танков), из них 32 танка Т-70; 31-й танковый корпус в составе трех танковых бригад — 175 танков (по другим данным — 196 танков), среди них 42 танка Т-70 ¹³¹.

С другой стороны, несмотря на вроде бы налаженную систему связи, предусматривавшую дублирующие каналы и различные варианты взаимодействия объединений фронта, контакта со 2-м и 5-м гвардейскими танковыми корпусами у Катукова не было, поэтому, как и в начале войны, ему пришлось направлять офицеров связи ¹³². При этом командующий

3-м механизированным корпусом генерал Семен Кривоше-ин, ответственный за обеспечение стыка с левофланговым соединением, так и не установил связь и не организовал взаимодействие с командованием 5-го гвардейского танкового корпуса, вышедшего к вечеру 5 июля в район 2—4 км севернее села Лучки (Южные) ¹³³.