История Карла XII, короля Швеции - Вольтер Страница 20

Обретая для себя новые владения, Петр все время протягивал руку помощи Августу, который, наоборот, терял и то, что ему принадлежало. Через генерала Паткуля, перешедшего на московитскую службу в качестве посланника в Саксонии, Петр предложил королю встретиться в Гродно, дабы обсудить столь несчастливо сложившиеся обстоятельства. Август прибыл туда с некоторым количеством войск и в сопровождении генерала Шуленбурга, который прославился на всю Северную Европу своим отступлением к Одеру и в ком польский король полагал единственную свою надежду. Царь же явился с армией в семьдесят тысяч человек. Оба монарха строили новые планы войны. Низложенный Август, приводя теперь в Польшу московитов, уже не опасался возбудить противу себя озлобление поляков. Было решено, что царская армия разделится на несколько корпусов, дабы препятствовать каждому шагу шведского короля. Именно в эти дни Август восстановил орден Белого Орла — слабое средство для привлечения к себе нескольких польских вельмож, более падких на вещественные выгоды, чем пустопорожние почести, каковые обращаются в посмешище, ежели исходят от короля, царствующего лишь на бумаге. Встреча обоих монархов завершилась совершенно неожиданно: оставив свое войско союзнику, царь поспешно уехал, дабы усмирить угрожавшее ему восстание в Астрахани. Сразу после его отъезда король Август приказал арестовать в Дрездене Паткуля. Вся Европа был поражена заключением в тюрьму посланника единственного государя, каковой протежировал польскому королю, что по очевидности противоречило и собственным интересам Августа.

О том, какая пружина привела в действие сие событие, рассказывал мне сам маршал Мориц Саксонский, сын короля Августа. Изгнанный из своей родной Ливонии за то, что он защищал ее интересы, Паткуль стал генералом у Августа, но его живой и гордый нрав плохо сочетался с высокомерием королевского любимца генерала Флемминга, и посему перешел он на службу к царю, который дал ему чин генерала и назначил посланником при Августе. Проницательный Паткуль понял, что и Флемминг, и саксонский канцлер желают любой ценой добиться мира со шведами, и решился предупредить сие, устроив соглашение между царем и королем шведским. Канцлер прознал о сем и добился ареста Паткуля. Август сказал царю, что он изменник, который предает их обоих. На самом же деле вся его вина заключалась лишь в слишком усердной службе новому своему повелителю. Но как часто неловкая услуга наказывается так же, как измена!

Тем временем шестьдесят тысяч русских, разделенных на малые отряды, жгли и опустошали земли сторонников Станислава, а от другой границы приближался Шуленбург с новыми войсками. Но удача шведов была такова, что менее чем за два месяца они рассеяли обе сии армии. Карл XII и Станислав нападали на, московитские отряды по отдельности и с таковым напором, что каждый их генерал терпел поражение еще до того, как узнавал о разгроме своего сотоварища.

Никакие препятствия не могли остановить победителя; если от неприятеля его отделяла река, Карл со своими шведами переправлялся через нее вплавь. Один шведский отряд захватил обоз Августа, в котором везли двести тысяч экю звонкой монетой. Станислав завладел ста тысячами дукатов, принадлежавших московитскому генералу князю Меншикову. Карл во главе конницы преодолевал по тридцать лье за двадцать четыре часа; каждый всадник вел с собою запасную лошадь, чтобы пересаживаться на нее. Московиты в страхе и беспорядке бежали за Борисфен.

Пока Карл гнал московитов в глубь Литвы, Шуленбург перешел обратно через Одер и явился во главе двадцатитысячной армии сразиться с лучшим генералом Карла фельдмаршалом Реншильдом, коего называли Парменионом Северного Александра. Оба сии славных полководца, разделившие судьбы своих монархов, встретились при Фрауенштадте. У Реншильда было всего тридцать батальонов и двадцать два эскадрона, всего около десяти тысяч человек, у Шуленбурга вдвое больше ^[28]. Примечательно, что у него был московитский корпус в 6–7 тысяч человек, которые прошли долгую выучку и на которых уже полагались как на надежных воинов. Баталия при Фрауенштадте произошла 12 февраля 1706 г. Но здесь тот же самый Шуленбург, чуть было не пошатнувший всего с четырьмя тысячами Фортуну самого Карла, не устоял перед Реншильдом. Битва продолжалась не более четверти часа; саксонцы не сражались ни единой минуты, московиты при виде шведов сразу же побросали оружие. Всеобщее смятение было столь внезапным, что победители нашли на поле брани семь тысяч заряженных ружей, из коих не успели даже выстрелить. При сем неслыханном и позорнейшем разгроме у Шуленбурга, по признанию саксонских и шведских офицеров, была великолепная диспозиция. Вот сколь самые предусмотрительные расчеты человеческие мало влияют на ход событий!

Среди пленников оказался даже целый полк французов. Сии несчастные были взяты в полон саксонскими войсками еще в 1704 г. после знаменитой битвы при Гохштедте ^[29], столь пагубной для славы Людовика XIV. Они перешли на службу к королю Августу, который собрал из них драгунский полк под командою француза из рода Жойёзов. Полковник был убит первым и единственным залпом шведов. В тот же день сии французские пленники изъявили желание служить Карлу XII и были приняты, но судьба готовила для них еще одну смену победителя и повелителя.

Московиты на коленях умоляли о пощаде, но были бесчеловечно перебиты, что произошло через шесть часов после битвы в возмездие за жестокости их соотечественников, а также дабы избавиться от пленников, с коими неизвестно было как поступить.

Теперь Август окончательно лишился средств к сопротивлению. Он сохранил только Краков, в котором и заперся с двумя московитскими и двумя саксонскими полками и несколькими отрядами коронной армии, от коих можно было опасаться предательства и выдачи короля неприятелю. Но несчастия его достигли предела, когда узнал он, что 1 сентября 1706 г. Карл XII вторгся в Саксонию.

Шведский король пересек Силезию, даже не удостоив венский двор предупреждением о таковом демарше. Германия содрогнулась, собравшийся в Ратисбонне имперский Сейм, чьи решения столь же бесплодны, сколь и торжественны, заявил, что будет считать Карла врагом Империи, если перейдет он за Одер, и уже одно это тем паче побудило его направиться в Германию.

Шведов повсюду встречали опустелые селения, и тогда король прибег к тому же средству, что и в Копенгагене, — повелел везде провозглашать, что он пришел с миром, и к вернувшимся в свои дома, ежели заплатят они назначенную им контрибуцию, будет относиться как к своим подданным, а всех прочих беспощадно карать. Сия декларация государя, известного верностью своему слову, ободрила тех, кто из страха не смел возвращаться в собственные дома. Для лагеря своего Карл избрал место возле селения Альтранштадт, неподалеку от Лютцена, где происходила знаменитая битва, ознаменовавшаяся победой и смертью Густава Адольфа ^[30]. Он ездил осматривать то место, где был сражен великий король, и сказал там: «Я старался жить как он. Может быть, Господь дарует и мне столь же славную смерть».