Розенкрейцерское просвещение - Френсис Амелия Йейтс Страница 20

Судя по заголовку, читателю явно внушают, что сначала ему следует изучить «Краткое Рассмотрение» и лишь затем переходить к «Исповеданию». «Краткое Рассмотрение», как я уже указывала, основано на «Иероглифической Монаде» Джона Ди. Отождествить «Филиппа Габелльского» с кем-либо из известных лиц мы пока не можем (уж не псевдоним ли это, намекающий на каббалу?), но ясно, что сочинитель тщательно проштудировал творения Ди.

Ключ к нашему источнику дается в библейской цитате, помещенной на оборотной стороне титульного листа. Естественно, Филипп Габелльский приводит стих по-латыни: De rore caeli et pinguedine terrae det tibi Deus ^[129]. Тот же текст помещен на титульном листе «Иероглифической Монады» Джона Ди (см. илл. 12), причем тема нисходящей росы (по-латыни — ros), соединяющей небеса с землею, в последнем случае воспроизведена еще и визуально.

«Краткое Рассмотрение» не пересказывает «Монаду» Ди целиком, но содержит буквально процитированные отрывки из первых тринадцати «теорем» трактата, перемежаемые иными материалами. Именно в «теоремах» Ди разъясняет композицию своей «монады», показывая, каким образом этот знак включает в себя символы всех планет; как в нем отображается зодиакальный знак созвездия Овна, символизирующий огонь и, следовательно, алхимические процессы; почему крест под знаками Солнца и Луны представляет элементы, и каким образом, переставляя образующие крест четыре линии, можно получить знак тройки или четверки, составить и треугольник, и квадрат, разрешив тем самым великую тайну ^[130]. Диаграммы, которые приводит «Филипп Габелльский» (некоторые из них в «Монаде» Ди отсутствуют), и в самом деле помогают понять, что было на уме у английского философа, когда он разрабатывал компоненты своего иероглифа. Ясно, что именно «монада» как таковая представляла наибольший интерес для «Филиппа Габелльского», которого привлекал и сам таинственный знак, и его составляющие, обозначавшие все небеса и «начала», священные фигуры — треугольник, круг и квадрат, а также крест. Как ни странно, «Филипп Габелльский» никогда не употребляет термин «монада» — даже в пассажах, дословно переписанных из труда Ди, слово «монада» повсюду заменено на Stella («звезда»). У «Филиппа Габелльского» монада неожиданно для нас превращается в звезду, а «иероглифическая монада» — соответственно в «иероглифическую звезду». Правда, подобное толкование находит поддержку в книге самого Ди — на последней ее странице помещено изображение некоей женщины, держащей звезду, которое можно понять как заключительный обобщающий символ.

«Краткое Рассмотрение» завершается молитвой на латинском языке, написанной в духе глубочайшего благочестия и ревностной устремленности к вечному и беспредельному Богу, с возложением всех упований на Него, Единого сильного, Единого совершенного, в Коем все сущее Едино есть, Кто вкупе с Сыном Своим и Святым Духом есть Троица в Единице. Молитва напоминает молитвы Ди, а факт ее присутствия в конце сокращенного варианта «Монады» еще более усиливает сходство между душевным настроем обоих сочинений, в которых пламенной набожности сопутствует увлеченность сложными магико-научными изысканиями.

Молитва подписана именем «Филемон Р.К.», то есть «Филемон Креста Розы», и вслед за нею, на следующей странице, помещено предуведомление ко второму розенкрейцерскому манифесту, «Исповеданию». Под этим предисловием, обращенным к читателю, стоит подпись «Брат Р.К.», а потом сразу же начинается «Исповедание».

Все вышесказанное позволяет утверждать, что вдохновленное Ди «Краткое Рассмотрение» и молитва, его заключающая, тесно связаны с розенкрейцерским манифестом, являются его неотъемлемой частью — эти тексты как будто бы должны объяснить, что «таинственнейшая философия», стоящая за розенкрейцерским движением, есть не что иное, как философия Джона Ди, изложенная в «Иероглифической Монаде».

Сделанный нами вывод заставляет вспомнить об одной старой теории, ныне обычно не принимаемой всерьез. Теория эта доказывала, что словосочетание, лежащее в основе обозначения «розенкрейцер», следует переводить не «розовый крест», но «росный крест» (от ros — «роса» и crux — «крест»), и понимать в алхимическом смысле: росу алхимики считали растворителем золота, а крест — символом света ^[131]. Не углубляясь далее в алхимические тонкости, мы, думается, все же можем сказать, что обнаруженное нами тесное сродство между «Монадой» Ди (кстати, девиз на обложке этого трактата тоже упоминает «росу небесную») и розенкрейцерским манифестом является весомым доводом в пользу обсуждаемой теории.

Мы же сейчас переходим, как и было задумано составителями тома, от разбора «Краткого Рассмотрения», текста, тесно связанного с «Монадой» Ди, к изучению собственно розенкрейцерского документа, то есть «Исповедания».