Александр I. Самый загадочный император России - Сергей Нечаев Страница 20

Александр всегда умел говорить красиво и никогда не жалел обещаний, но каждый раз, когда дело шло о том, чтобы проявить свою дружбу к Наполеону на деле, он под разными предлогами уклонялся. Точно так же все получилось и с согласием на брак с его сестрой.

Для начала Александр заявил, что такой семейный союз является его самым дорогим желанием, но дело зависит не от него: право решения принадлежит его матери. По большому счету, это было правдой: вдовствующая императрица пользовалась полной властью над своими дочерьми и выдавала их замуж по своему усмотрению.

Арман де Коленкур знал об этом, и он счел своим долгом проинформировать об этом Наполеона в письме, написанном 4 февраля 1809 года. "С первым предложением, равносильным официальному, — писал он, — обращаются к матери". Но Наполеон. по словам Вандаля, "считал себя слишком крупной величиной, чтобы идти этим путем. Что ему за охота считаться с волей женщины и почтительно отдавать на ее усмотрение дело великого государственного значения? Кроме того, он считал невозможным, чтобы Александр, хозяин в империи, не был бы таковым и в своей семье".

В любом случае письмо Колен кура так и осталось без ответа. С другой стороны, во второй половине ноября 1809 года он приказал генералу начать переговоры. А 16 декабря того же года официально вступил в силу его развод с Жозефиной.

Соответственно, Александру I было направлено письмо, в котором Коленкур писал:

"Могу ли я известить, что можно рассчитывать на вашу сестру? Подумайте об этом, Ваше Величество, в течение двух дней и ответьте мне откровенно, не как посланнику Франции, но как человеку, глубоко преданному обоим семействам. Я не делаю формального предложения, я прошу только искренне высказать мне ваше мнение. Если я решаюсь на этот шаг, то только потому, что более чем привык говорить Вашему Величеству все, что думаю, и не боюсь, что вы когда-либо поставите меня в неловкое положение".

То есть официального предложения сделано не было, но зато Коленкуру поручили в глубочайшей тайне, делая вид, что он действует по собственному побуждению, основательно прояснить этот вопрос.

По мнению Альбера Вандаля, подобная предосторожность "имела целью, если бы дело не пошло успешно, охранить достоинство обоих императоров и их будущие отношения. Употребленный прием представлял еще и ту выгоду, что не обязывал императора бесповоротно. У него было правилом, всячески стараясь обеспечить себя со стороны других, насколько возможно позднее связывать самого себя обязательствами".

Наполеон торопился с этим "русским проектом", и для него важно было получить надлежащие сведения об Анне Павловне: прежде всего, о ее способности сделаться матерью, причем в самом ближайшем будущем, ибо "обеспечение династии и вытекающее отсюда спокойствие Франции не должно было быть отсрочено ни на одну минуту". В декабре 1809 года — развод; до конца января 1810 года — другая императрица, в 1811 году — наследник престола. Это был четкий план, и Наполеон не собирался срывать его из-за чьей-то там нерешительности…

Думая о "русском проекте", Наполеон был уверен, что Александр не сразу согласится на его предложение, и для ускорения процесса он был готов на всевозможные средства, которыми можно было бы задобрить Россию. Но в России все тянули и тянули с ответом. В результате 29 января 1810 года было собрано специальное совещание высших сановников империи по этому вопросу. Многие, в том числе архиканцлер Камбасерес и министр полиции Фуше, выступили за союз с Россией, но министр иностранных дел Талейран предпочитал австрийский брак.

А в России все тянули с ответом. По официальной версии, Анна Павловна была еще слишком молода. Конечно же это была лишь отговорка. В России ненависть к Наполеону росла с каждым годом, по мере того как усиливались строгости Континентальной блокады. Как бы то ни было, в Санкт-Петербурге попросили отсрочить решение вопроса о браке Анны Павловны с Наполеоном, и последний, сильно раздраженный уклончивостью русского двора, дал понять, что склоняется в пользу "австрийского варианта".

Относительно поведения Наполеона в тот момент историк Десмонд Сьюард пишет:

"Наполеон был ослеплен своей наивной верой, что подобный альянс, которому Господь пошлет сына и наследника, наконец-то даст ему пропуск в крошечный заколдованный круг монархов "старого режима" и что великие сеньоры дореволюционной Франции примут его как законного правителя. Он был далеко неискренен, заявляя с напускной прямотой: "В конце концов я женюсь на утробе". Он убедил себя, что Австрия теперь заинтересована в сохранении его режима, что бы ни случилось, а Россия, возможно, присоединится к альянсу трех императоров. Этот выдающийся политический реалист позволил, чтобы его здравые суждения затмило, грубо говоря, примитивное продвижение по иерархической лестнице".

Князю фон Меттерниху, тогдашнему австрийскому послу в Париже, был передан запрос, согласен ли австрийский император отдать Наполеону в жены свою дочь Марию-Луизу? Из Вены тут же ответили, что Австрия на это согласна.

После этого события начали разворачиваться с калейдоскопической быстротой. 7 февраля 1810 года Наполеон сообщил Александру I о том, что идея о "русском" браке им окончательно отброшена, и тут же был подготовлен "австрийский" брачный договор. Над текстом много не работали: взяли из архива и просто переписали брачный договор, составленный при женитьбе предшественника Наполеона на французском престоле, короля Людовика XVI, на другой австрийской эрцгерцогине, Марии-Антуанетте, которая приходилась тетушкой нынешней невесте Наполеона. Этот брачный договор был отправлен на ратификацию австрийскому императору. Франц быстро его ратифицировал, и сообщение об этом пришло в Париж 21 февраля.

Одновременно с этим Наполеон послал Марии-Луизе письмо:

"Блестящие качества, что отличают вас от всех остальных, исполнили нас желанием служить вам и почитать вас, и мы, соответственно, обратились к вашему отцу-императору, умоляя его вверить нам счастье вашего императорского высочества".

И уже в начале марта 1810 года маршал Бертье прибыл в столицу Австрии, чтобы официально попросить руки Марии-Луизы от имени Наполеона.

В свою очередь, Анна Павловна в 1816 году вступила в брак с нидерландским наследным принцем Оранским, который потом стал королем Виллемом II.

"Русский проект" провалился, и победителем тут вышел хитроумный Талейран, активно лоббировавший "австрийский вариант". А.З. Манфред в связи с этим констатирует:

"Тем поразительнее допущенная Наполеоном <…> ошибка. Он возложил на Талейрана самую деликатную миссию — дать понять Александру, что Наполеон хотел бы породниться с ним, женившись на его сестре. Психологически трудно объяснить образ действий Наполеона. Как мог он доверить самые важные политические переговоры (а в то время не было ничего важнее союза с Россией!) человеку, вызывавшему его подозрения? То было удивительное ослепление, не случавшаяся до сих пор ни разу потеря интуиции".