Император Николай II и заговор генералов - Виктор Кобылин Страница 20

Далее он пишет о Государыне: «Мать целовала Его волосы, лоб, глаза, стараясь лаской своей облегчить Его страдание и вернуть частицу тех жизненных сил, которые постепенно Его оставляли. Какой пыткой было для матери беспомощно присутствовать при мучениях своего ребенка, зная, что Он страдает из-за Нее, что Она сама передала Ему эту страшную болезнь, перед которой наука бессильна. Только тогда я понял всю скрытую трагедию этой жизни и мне стали ясны этапы Ее крестного пути» (там же).

Вкратце я коснусь вопроса, который часто подымался во многих воспоминаниях людей самых различных взглядов – влияние Государыни на государственные дела. В течение долгого времени Государыня ограничивалась тем, что в домашнем быту старалась всячески, чтобы Государь отдыхал от государственных забот. В первый период Своего царствования Государь часто советовался со Своей Матерью, Императрицей Марией Федоровной. Впервые Государь стал говорить со Своей Супругой о государственных делах во время революции 1905 года.

Государыню интересовал вопрос уже тогда о незыблемости самодержавия. Но Она не находилась тогда непрерывно в курсе государственных дел. Государыня была всегда склонна к мистицизму. Приняв православие, Она не стала, как большинство принцесс, вышедших замуж за членов русской Императорской Фамилии, исполнять только необходимые обряды, но всей Своей ищущей натурой обратилась к основам нового для Нее вероисповедания. Болезнь Сына заставила Государыню обратиться к духовенству, прося их молитв, а затем к поискам «праведных молитвенников», которые своими молитвами выпросили бы у Бога чуда, которого так ждала несчастная мать – исцеления неизлечимо больного сына. В это время появляется Григорий Распутин. В то время Государыня была еще в дружеских отношениях с Вел. княгинями Милицей и Анастасией (женами Вел. князей Николая Николаевича и его брата Петра). Наследнику Цесаревичу в те годы приходилось переживать кризис за кризисом, грозившие Ему смертью. Чуда, которого так ждала Государыня, еще не было. Тогда обе Вел. кн. Милица и Анастасия, которые уже принимали у себя Распутина как «старца», посоветовали Государыне принять его у себя. Распутину удалось убедить Государыню, что его молитвы помогут Алексею Николаевичу. И действительно, после его визита бедному страдальцу стало лучше. С тех пор каждый раз, когда Распутин появлялся во дворце во время болезни Наследника, Алексею Николаевичу становилось сразу лучше.

Камер-юнгфера Государыни Тутельберг оставила следующий исторически ценный рассказ: «Распутин попал к Царской Семье впервые, как мне помнится, в Спале. С Алексеем Николаевичем произошло несчастье. Он резвился в бассейне и ушибся. У него отнялась тогда одна нога и Ему было очень худо. Его тогда лечили профессор Федоров, д-р Острогорский, д-р Боткин и д-р Деревенко. Ему было настолько худо, что у Него очень плохо работало сердце и был плохой пульс. Все опасались за Его жизнь и Алексей Николаевич страдал ужасно; сильно кричал. Тогда супруга Вел. Кн. Николая Николаевича Анастасия Николаевна указала Ее Величеству на Распутина, как на человека, имеющего особую силу – его молитва исцеляет. Он был у нас, молился о выздоровлении Алексея Николаевича и Алексею Николаевичу тогда же стало легче. После этого Распутин бывал у нас во Дворце неоднократно, но вовсе не так часто, как это говорили. Он бывал у нас тогда, когда бывал болен Алексей Николаевич. Сама я видела его за все время только один раз» (М. Дитерихс «Убийство Царской Семьи»).

Камердинер Волков показал следующее: «Распутина я за все время видел во дворце сам два раза. Его принимали Государь и Государыня вместе. Он был у них минут 20 и в первый, и во второй раз. Я ни разу не видел, чтобы он даже чай у них пил» (там же).

Жильяр рассказал следующее: «Относительно роли Распутина в жизни Царской Семьи я могу показать следующее. Распутин появился у Них, должно быть в 1906 году. Мои многолетние наблюдения и попытки объяснить причину его значения у Них, довели меня до полного убеждения, которое мне кажется истиной, или очень близким к истине, что его присутствие во Дворце тесно связано с болезнью Алексея Николаевича. Узнав Его болезнь, я понял тогда силу этого человека» (там же).

Об одном случае пишет в своих воспоминаниях А. Вырубова: «…последующие три недели Он находился между жизнью и смертью, день и ночь кричал от боли; окружающим было тяжело слышать его постоянные стоны, так что иногда, проходя Его комнату, мы затыкали уши. Государыня все это время не раздевалась, не ложилась и почти не отдыхала, часами просиживала у кровати своего маленького больного сына, который лежал на бочку с поднятой ножкой – без сознания. Ногу эту Алексей Николаевич потом долго не мог выпрямить. Крошечное, восковое лицо с заостренным носиком было похоже на покойника, взгляд огромных глаз был бессмысленный и грустный. Как то раз, войдя в комнату сына и услышав его отчаянные стоны, Государь выбежал из комнаты и запершись у себя в кабинете, расплакался. Как-то раз Алексей Николаевич сказал своим родителям: “Когда я умру, поставьте мне в парке маленький каменный памятник”. Из Петербурга выписали доктора Раухфуса, профессора Федорова с ассистентом, доктором Деревенко. На консультации они объявили состояние здоровья Наследника безнадежным. Министр Двора уговорил Их Величества выпускать в газетах бюллетени о состоянии здоровья Наследника. Доктора очень опасались, что вследствие кровоизлияния начнет образовываться внутренний нарыв. Раз, сидя за завтраком, Государь получил записку от Государыни. Побледнев, он знаком показал врачам встать из-за стола: Императрица писала, что страдания маленького Алексея Николаевича настолько сильны, что можно ожидать самого худшего. Вечером после обеда, когда мы поднялись наверх в гостиную Государыни, неожиданно в дверях появилась Принцесса Ирина Прусская, приехавшая помочь и утешить сестру.

Бледная и взволнованная, она просила нас разойтись, так как состояние Алексея Николаевича было безнадежно. Я вернулась обратно во дворец в 11 ч. вечера; вошли Их Величества в полном отчаянии. Государыня повторяла, что ей не верится, чтобы Господь их оставил. Они приказали мне послать телеграмму Распутину. Он ответил: “Болезнь не опасна, как это кажется. Пусть доктора его не мучают”. Вскоре Наследник стал поправляться» (А. Танеева (Вырубова) «Страницы из моей жизни»).

Из приведенных мной выдержек становится совершенно понятным, что Государыня считала Распутина святым, который облегчал, а иногда и прекращал страдания Ее Сына. Когда же Ей говорили о недостойном поведении Распутина, Государыня, не доверяя никому, считала все клеветой, тем более что данных у Нее было немало – Она испытала это с самого начала своего пребывания в России.

Позже, когда мы ближе будем к роковым событиям, я покажу из многочисленных данных, имеющихся в моем распоряжении, как одни сознательно, а другие бессознательно использовали легенду о «всемогуществе» Распутина и Вырубовой для достижения своей цели – уничтожения Монархии, а вместе с ней и Российской Империи «Calomniez, calomniez, il en reste toujours quelque chose!» – говорил за полтораста лет до февраля 17-го года старый циник. И русская общественность от Императорской Фамилии до социалистов всех мастей схватилась за эту мерзкую клевету и с каким-то диким садизмом разрушала все устои нашей тысячелетней государственности и устремлялась в пропасть. А где-то в тиши своих кабинетов главари международных заговорщиков смеялись над одураченными русскими, успешно и стремительно проводящими их планы.