Разведка "под крышей". Из истории спецслужбы - Михаил Болтунов Страница 20

Вот, собственно, ясная и четкая задача для экспедиции Пржевальского. В соответствии с ней и работал Николай Михайлович.

За два года вместе со своими помощниками и сопровождающими их казаками он прошел путь от Пекина, через Монголию, достиг северного Тибета и возвратился в Иркутск. За спиной у него осталось более 11 тысяч километров пути. Конечно же он собрал богатый урожай географических открытий, а Петербургская академия наук пополнилась шкурами животных, птиц, образцов различных растений, насекомых.

А что же Генеральный штаб? Он получил ответы на многие вопросы. Например, сведения о восстании и междоусобной борьбе в Синьцзяне. Были также добыты разведданные о флоре и фауне изучаемого района, о климатических условиях, состоянии водных и горных преград, изучены пути сообщения с точки зрения их пригодности для передвижения пеших и конных войск, перемещения воинских грузов.

Некоторые исследователи деятельности Пржевальского считают, что именно Николай Михайлович создал так называемую «активную разведку», которая не ждет поступления информации, а ищет ее сама. Иные отводят Пржевальскому более скромную роль, утверждая, что он является родоначальником ее географической составляющей. Нет сомнения в том, что Николай Михайлович вел «активную» оперативную разведку, важной стороной которой являлся географический аспект, однако, на мой взгляд, этот вид разведдеятельности родился значительно раньше Пржевальского. И его родоначальника в историческом плане установить крайне трудно. Да, долгое время превалировала «пассивная» форма разведки, когда сведения нередко попадали в руки случайных людей — купцов, дипломатических представителей, чиновников различного ранга. Они доставлялись в столицу, в армейские штабы медленно, порою потеряв свою разведценность.

Однако надо признать и другое: в наиболее сложные, напряженные периоды, когда развединформация была крайне необходима, в различные земли, в том числе и в весьма отдаленные, разведчики засылались с конкретными заданиями. И они вели такую же «активную» разведку, кстати говоря, обязательно сопровождая ее географическими и топографическими данными.

Вспомните экспедицию в Хиву капитана Николая Муравьева (1819 г.) и капитана Прокофия Никифорова (1841 г.). О них мы рассказывали в предыдущих главах. Ведь их отчеты Генеральному штабу содержали ценнейшие разведматериалы политического, географического, и, разумеется, военного характера. О какой же «пассивной» разведке может идти речь.

Конечно же, Пржевальский был талантливейшим ученым и отличался от других высочайшим качеством своих исследований и научными результатами экспедиций. Кроме того, Николай Михайлович обладал несомненным литературным даром. Каждое его путешествие завершалось выходом в свет увлекательных сочинений, таких как «Монголия и страна тангутов», «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор», а также многочисленных статей в журналах. Они сразу же получали большую популярность, а лекциям Пржевальского, выражаясь современным языком, всегда был обеспечен аншлаг.

Активной и профессиональной работой своего офицера был доволен и Генеральный штаб. Еще бы, разведчик, отличающийся высокими профессиональными качествами, всегда находился в боевой отмобилизованное™, и готов был выполнить любое самое сложное разведзадание. К тому же Николай Михайлович не ждал приказаний, он сам, оценивая геополитаческую обстановку, предлагал план будущих экспедиций.

В начале 1876 года Пржевальский представил в Русское географическое общество свои новые предложения. Он желал заняться исследованием Восточного Тянь-Шаня, добраться до Лхасы. Заманчивое и очень смелое решение! Сколько поколений европейских географов мечтало достачь этих земель, обследовать загадочное озеро Лоб-Нор.

В Генеральном штабе к тому времени уже находилась докладная записка Пржевальского. Его беспокоила английская экспансия в регионе. В армии правителя Джеты-Шаара Якуб-бека появились некие английские «волонтеры», оружие британского производства. Все это не могло не беспокоить Петербург.

Кстати говоря, с Якуб-беком встречался в период своего путешествия не один Пржевальский. Туда же выезжал и будущий начальник Николая Михайловича, Алексей Куропаткин. Этот факт доказывает заинтересованность России в налаживании отношений с «Кашгарским царем».

Пржевальский дал невысокую оценку Якуб-беку. Он называл его «политаческим проходимцем», «разбойником».

В 1878 году состоялась экспедиция Пржевальского в Тибет. Заведующий Азиатским отделом Куропаткин, который вместе с Николаем Михайловичем занимался организацией путешествия, докладывал императору, о том, что помимо научных изысканий предполагается провести разведку политического строя Тибета, его отношений к соседям и возможности завязать отношения с Далай Ламою.

К сожалению, встретиться Пржевальскому с Далай Ламою не удалось, но необходимую развединформацию он собрал. По итогам этой экспедиции Николай Михайлович был удостоен ордена Св. Владимира 4-й степени, а годом раньше за отличия в службе его произвели в полковники.

А дальше будет четвертая центрально-азиатская (вторая Тибетская) экспедиция. В 1883 году полковник Пржевальский с отрядом в два десятка человек выйдет из Кяхты и двинется через Угру на Тибетское плоскогорье, исследует истоки Желтой реки, оттуда через Цайдам к Лоб-Нору, в город Каракол. Николай Михайлович возвратился в Россию с ценными научными и разведывательными материалами.

Уже тогда, при жизни путешественника, стал понятен и осознан его огромный вклад в военную составляющую нашей страны. На основании его наблюдений и исследований были разработаны военные карты азиатских территорий, проложены оптимальные маршруты для перемещения войск через горные перевалы, отписано географическое, климатическое, этнографическое сопровождение этих маршрутов. Данные, представленные Пржевальским, оказались столь основательными и профессиональными, что картами, разработанными на их основе, пользовались вплоть до середины XX века.

Заслуги Пржевальского были оценены по достоинству — ему присвоили высокое звание генерал-майора Генерального штаба.

Скончался легендарный разведчик и путешественник в экспедиции в 1888 году. Похоронен на берегу озера Иссык-Куль, что невдалеке от города Каракол.