Темные силы - Михаил Волконский Страница 20

Это было совершенно ново для него и не только не охладило его пыла, но, напротив, еще больше его раззадорило. Он стал нетерпеливее ждать появления портнихи у матери в расчете на новую «эскападу», как он называл их с Маней завтрак.

Но она новую «эскападу» очень мило и искусно отклонила.

Если у Савищева и было приобретенное опытом умение обходиться с женщинами, то у Мани оказалась природная, врожденная способность держать себя с мужчинами.

Граф Савищев, воображавший, что он быстро окрутит молодую девушку, и не подозревал, что на самом деле сам он попался в ловушку.

Скажи ему кто-нибудь, что он начал более или менее серьезно увлекаться Маней, то он рассмеялся бы ему в лицо, а между тем, когда вчера Лека Дабич рассказал про Николаева, Савищев почувствовал сильное беспокойство и с нетерпением ждал минуты, когда будет иметь возможность узнать от Мани об отношении к ней жильца титулярного советника Беспалова. Для этого он и сидел теперь у матери целое утро в ожидании Мани, но она не пришла.

Тогда Савищев сам решил направиться к ней.

Нетерпение мучило его.

Ехать в своем экипаже было неудобно. Могло показаться слишком заметным; даже извозчика взять Савищев счел излишним; да он и не любил извозчиков и никогда на них не ездил; он решил отправиться пешком и зайти, как бы случайно, под каким-нибудь предлогом, который надеялся придумать по дороге.

Он медленно шел по улице, разыскивая дом Беспалова, как вдруг увидел Маню на перекрестке, на противоположной стороне улицы. Она торопилась и была, по-видимому, настолько сильно озабочена чем-то, что ни на что не обращала внимания и не заметила Савищева.

На перекрестке стояла двухместная карета. Маня приблизилась к ней, села в карету, и та тронулась…

Савищев вскочил на попавшегося тут же извозчика и погнал его за каретой.

Извозчик, несмотря на обещание щедрой платы, не мог поспеть и отстал довольно сильно, но при переезде через Невский карета была задержана проходившими с музыкой солдатами, и Савищев смог догнать ее.

Карета повернула на Фонтанку и здесь скрылась в воротах небольшого двухэтажного дома — особняка.

Савищев остановил извозчика, слез перед домом и не знал, что же ему делать дальше? Если Маня отправилась в этот дом по поводу какого-нибудь заказа и за ней присылали карету, то почему карета эта ждала ее на перекрестке, а не подъехала прямо к дому, где она жила?

— Чей это дом? — спросил Савищев у дворника, запиравшего ворота.

Дворник посмотрел на него не особенно дружелюбно, но Савищев вынул рубль из кармана.

— Это дом господина Сулимы! — сказал дворник.

— Сулима… Сулима… — стал припоминать Савищев. Ему казалось, что он уже слышал где-то эту странную фамилию.

— А как его зовут? — опять спросил он.

Дворник почесал за ухом.

— Кого?..

— А господина Сулиму?

— Андрей Львович…

— Он женат?

— Ни, не женат.

— А дочь у него есть?

Дворник покачал головой и ответил:

— Нет.

— Может быть, у него есть племянница или какая-нибудь родственница, которая живет тут в доме? — продолжал расспрашивать граф.

— Ни племянниц, ни родственниц нет! Они один весь дом занимают.

Савищев сунул дворнику рубль и, закутавшись в плащ, зашагал по тротуару.

По поводу заказа Маня не могла приехать сюда. Это ясно вытекало из показаний дворника, который свидетельствовал, что его барин живет один.

«Что за чепуха? — остановил себя Савищев. — Я, кажется, начинаю изображать из себя влюбленного юнкера?.. Ну какое мне, в сущности, дело, к кому и зачем она ездит в каретах с перекрестка?»

Но, несмотря на это убедительное вроде бы рассуждение, что ему, действительно, нет до этого никакого дела, он все-таки, перейдя улицу, остановился на набережной Фонтанки и, будто глядя вниз на воду, стал следить за домом Андрея Львовича, ожидая, когда оттуда снова появится Маня.

Он простоял очень долго, но не дождался ничего… Ворота оставались запертыми и дом был погружен в полное безмолвие…