Азовское сидение - Андрей Венков Страница 20

Почувствовавшие свой вес татары подговаривали ногайцев изменить России и перейти кочевать на крымскую сторону Дона, здесь, на своей территории, они бы быстро прибрали ногайцев к рукам.

Соответственно строилась и политика Москвы. С татарами заигрывали, извинялись за казачьи набеги и даже обещали совместный поход против донских казаков, но не сейчас. А казакам писали, чтоб ногайцев на крымскую сторону Дона не пускали и били их, если России изменят.

Донцов уговаривать не надо. Проследили они, когда ногайцы Большого Ногая, подошли к Дону переправляться, и ночью 26 сентября, подойдя по воде на стругах, напали на их лагерь. Полторы тысячи посекли и 1305 человек в плен пригнали.

Зима, студеная и с глубоким снегом, вообще стала гибельной для ногайцев. В степи со стадами, женами и детьми от донцов не укрыться и не уйти. На Рождество, 25 декабря, напали донские казаки на них у урочища Чубур, тысячи две побили, человек 800 на Дон пригнали, из них человек полтораста взрослых мужчин.

Хотели ногайцы в Крым по льду перейти с Ачаковской косы, но и здесь их донцы настигли и 25 февраля устроили еще одну резню.

Азовские люди вышли с пушками из города спасать остатки ногайцев и встретили донцов на реке Кагальнике, когда те возвращались и полон гнали. День сражались. Но отбились донцы без потерь и в городки вернулись.

В 1635 году жизнь на Дону пошла по накатанной колее, и первыми почувствовали это русские послы, возвращавшиеся из Турции.

В Крыму, где русские послы зазимовали, пришлось им много испытать и выстрадать, поскольку весной 1635 года донцы вместе с запорожцами опять вышли в Черное море.

Впоследствии в грамоте, отправленной в Москву 4 мая, донцы давали свою версию событий. Они де ожидали нападения из Азова и решили отрезать возможные подкрепления, с этой целью выслали в Керченский пролив струги с наказом ждать там шесть недель и не пропускать турецкие корабли к Азову, а потом вернуться на Дон.

Кроме того, они жаловались, что 20 апреля ночью азовцы по наущению турок напали на Казачий остров (территория, как считает Сухоруков, омываемая Доном и Аксаем) и отогнали 500 лошадей. Потом они напали на остров во второй раз 24 апреля, но казаки их уже ждали, человек 100 убили, а 31 взяли в плен, но все равно убили — тех, кого захватывали на Острове, в живых не оставляли для отстрастки.

Из других источников известно, что казаки сами вышли в море 20 апреля, и вышло их 34 струга донцов и запорожцев, а командовали ими Алексей Лом и черкас Сулима. На море к ним присоединились еще 30 стругов запорожцев, да еще 20 стругов были на подходе.

Сойдясь в море, донцы и запорожцы решили идти на Керчь и промышлять под этим городом, а на обратной дороге осадить и взять Азов. И срок осады Азова назначили — на Петров день. И в самом Войске уже начали готовить лестницы — лезть на азовские стены.

Угроза, видимо, показалась азовцам достаточно реальной, и многие жители Азова с женами и детьми стали в том же 1635 году уходить из города и селиться среди казаков.

Морской поход 1635 года стал одним из последних крупных походов, когда объединенные силы донцов и запорожцев достигли Босфора. Впрочем, до Босфора дошли немногие, видимо, разведка. Большая по времени часть предприятия ушла на двухдневную неудачную осаду Керчи, разграбление побережья между Керчью и Кафой, погром Карасу-Базара и Гонио. Потом появились турецкие галеры, и казаки быстро ушли восвояси.

Азов так и не осадили. Запорожцы после похода отправились на Днепр и там Сулима неожиданно взял польскую крепость Кодак, считавшуюся неприступной.

Полторы тысячи немцев — гарнизон Кодака — были внезапно потревожены, 300 черкас подскакали под стены города и сказали, что за ними гонятся татары. Их впустили. Они напали изнутри на ворота и стены, а снаружи подоспела подмога. Одни говорили, что у Сулимы было 800 человек, другие — 3000. Как бы ни было, но город они взяли, чем возобновили поутихший конфликт с польскими властями.

Весь 1636 год донцы вершили ногайские дела — не давали ногайцам переправиться через Дон и уйти в крымское подданство, а кто переправлялся, тех догоняли и на взморье добивали.

В итоге ногайцы разругались между собой — одни хотели идти на крымскую сторону Дона, другие отчаялись и желали вернуться под Астрахань в русское подданство. Ссора переросла в междоусобицу.

В сентябре Малый Ногай обратился за помощью к донцам против Большого Ногая. Пришлось идти и бить Большой Ногай. Большой Ногай все понял и, заключив мир, решил идти под Астрахань.

Тут встрепенулись крымчаки и явились возвращать ногайцев под свою власть. Пришлось отбивать и крымчаков. Но ногайцы, получив крымскую поддержку, передумали, бросили своих заложников-аманатов, двух подростков 12 и 15 лет, переправились через Дон и 14 ноября вместе с крымчаками ушли в Причерноморскую степь.

Эти в достаточной мере удачные бои и походы лишний раз убедили донских казаков в собственной силе и значимости.

Тогда же пришло новое важное известие из России. Русские стали строить новую мощную засечную черту — отгораживаться от Степи, а вместе с тем и от Дона.

У города Козлова 6 месяцев рыли и насыпали земляной вал и строили два городка, перекрывали Ногайскую дорогу. Между реками Воронеж и Цна стали строить новый город. Осенью дворянин Сухотин и подьячий Юрьев приехали на разведку и высматривали, где перекрыть Муравский, Изюмский и Кальмиусский шляхи, где валы поперек дороги насыпать, где стены дубовые ставить, где засеки в лесах сделать. Все рассмотрели и расписали. Повезли этот план Боярской Думе на утверждение.

Донцы выезжали и смотрели на новые укрепления: трехсаженные дубья пятивершковой толщины вкопаны в землю на сажень, бойницы в два ряда, башни шестиугольные или квадратные, на подходах надолбы в две и три кобылины. Сделано на совесть.

И с турками русские связи ослабили. В 1636 году специального посольства в Константинополь не посылали. Толмач Буколов отвез султану от царя грамоты, где говорилось: «Вы, брат наш, на нас не сердитесь за мир с Польшею: мы его заключили поневоле, потому что от вас помощь позамешкалась, и от крымского царя была война большая». В общем смысле этого писания слышится торопливая скороговорка: «Извини, брат, так получилось». Кроме того, как обычно, царь открещивался от казаков и обещал за них не заступаться и просил унять азовцев.

Когда Буколов отбывал из Константинополя, с ним вместе отправился Фома Кантакузин, как пишет Соловьев, «для торговли, но под видом посланника» [16]. Поездка эта стала для него последней.

Сама формулировка «для торговли, но под видом посланника» кажется странной. Под дипломатическим прикрытием обычно ездят для выполнения несколько других деликатных поручений. И действительно. «Приехавши на Дон, Фома послал сказать казакам, будто султан прислал к ним жалованье, 4 кафтана; казаки отвечали: „Прежде к великому государю посыланы были от султана послы и посланники часто, но ничего к нам, казакам, от султана не привозили; ясно, что он, Фома, затевает это сам собою и кафтаны дает нам от себя; у Донского войска государевым жалованием всего много, и эти его подарки нам не нужны“. Но кафтаны были привлекательны, и казаки, помедлив немного, взяли их у Кантакузина» [17].