Лара. Нерассказанная история любви, вдохновившая на создание «Доктора Живаго» - Анна Пастернак Страница 2

В 1935 году Пастернак впервые заговорил о намерении реализовать свой творческий потенциал, написав эпический русский роман. И именно мою бабушку, свою младшую сестру Жозефину Пастернак, ^[12] он первой посвятил в эти планы во время их последней встречи на вокзале Фридрихштрассе в Берлине. Борис сказал Жозефине, что в его сознании прорастают семена этой книги – классической, вечной любовной истории, разворачивающейся в период между русской революцией и Второй мировой войной.

«Доктор Живаго» основан на отношениях Бориса с главной любовью его жизни, Ольгой Всеволодовной Ивинской, которой суждено было вдохновить образ Лары, пылкой героини романа. Центральной осью романа является страсть между Юрием Живаго, врачом и поэтом (кивок в сторону Антона Чехова, который тоже был врачом), и Ларой Гишар, героиней, которая становится медсестрой. Их любовь мучительна, поскольку Юрий, как и Борис, женат. Для образа трудолюбивой жены Юрия, Тони, взяты за основу черты второй жены Бориса, Зинаиды Нейгауз. Юрий Живаго – полуавтобиографический герой; это книга, написанная очевидцем.

«Доктор Живаго» и по сей день продается миллионами экземпляров, однако истинная история любви, лежащая в его основе, никогда прежде не изучалась в полной мере. Роль Ольги Ивинской в жизни Бориса неизменно замалчивалась как семьей Пастернака, так и его биографами. Ольгу, как правило, унижали и пренебрежительно называли «авантюристкой», «соблазнительницей», честолюбивой пустышкой, вторгнувшейся в жизнь великого человека и его книги. Когда Пастернак начал писать роман, он еще не был знаком с Ольгой. Подростковая психологическая травма Лары (ее соблазняет Виктор Комаровский, мужчина намного старше нее) – непосредственное эхо переживаний Зинаидой ее отношений с кузеном, «сексуальным хищником». Однако когда Борис познакомился с Ольгой и влюбился в эту женщину, его Лара изменилась и расцвела, полностью перевоплотившись в нее.

И Ольгу, и ее дочь Ирину в моей семье всегда было принято поносить. Пастернаки неизменно стремились принизить роль Ольги в жизни Бориса и его литературных достижениях. Они превозносили Бориса настолько, что наличие у него двух жен – Евгении и Зинаиды – и открыто существовавшей любовницы никак не вписывалось в рамки их твердого морального кодекса. Если бы они признали место Ольги в жизни и сердечных привязанностях Бориса, им пришлось бы вместе с тем признать и отсутствие у него моральной непогрешимости.

Незадолго до смерти Жозефина Пастернак возмущенно говорила мне: «Это ошибочное представление, что эта… знакомая фигурирует в «Живаго». В целом же чувства Жозефины к «этой соблазнительнице» были так сильны, что она даже отказывалась осквернять свои уста ее именем. Жозефина целиком ушла в отрицание, ослепленная преклонением перед братом. Несмотря на то что в последнем письме Бориса к ней, написанном 22 августа 1958 года, он рассказывает сестре о том, что надеется поездить по России «с Ольгой», подчеркивая важность любимой женщины в своей жизни, Жозефина знать не желала о ее существовании. Евгений Пастернак, сын Бориса от первой жены, оказался прагматичнее. Пусть ему не нравилась Ольга и он не проявлял к ней особой теплоты, однако в целом спокойнее принимал сложившуюся ситуацию. «Моему отцу повезло, что ему досталась любовь Лары, – говорил он мне незадолго до смерти, в 2012 году, в возрасте 89 лет. – Мой отец нуждался в ней. Он говаривал: «Лара существует, пойдите и познакомьтесь с ней». Это был комплимент».

Только в 1946 году, когда Борису было 56 лет, наконец вмешалась судьба. Как он впоследствии писал в «Докторе Живаго», «Она волной судьбы со дна ^[13] / Была к нему прибита». В редакции литературного журнала «Новый мир» он встретил 34-летнюю Ольгу Ивинскую, помощника редактора. Она была блондинкой ангельской красоты, с васильковыми глазами и – всем на зависть – прозрачно-фарфоровой кожей. Привлекательной была и ее манера держаться: легковозбудимая и страстная, она, однако, обладала внутренней хрупкостью, намекающей в то же время на силу личности, которой многое довелось пережить. Еще до личной встречи Ольга была преданной поклонницей Пастернака – «поэта-героя». Их влечение было взаимным и мгновенным, и легко понять, почему их потянуло друг к другу. Оба были мелодраматичными романтиками, склонными к необыкновенному полету фантазии. «И вот он ^[14] возле моего столика у окна, – писала впоследствии Ивинская, – тот самый щедрый человек на свете, которому было дано право говорить от имени облаков, звезд и ветра, нашедший такие вечные слова о мужской страсти и женской слабости… Такое о нем уже говорили: приглашает звезды к столу, мир – на коврик возле кровати».

Проникшись очарованием истории любви моего двоюродного деда, я всем сердцем чувствую, что, если бы не Ольга, «Доктор Живаго» не только не был бы завершен, но и никогда не был бы опубликован. Ольга Ивинская заплатила неподъемную цену за любовь к «своему Боре». Она стала пешкой в высокой политической игре. Ее история – это история невообразимого мужества, верности, страдания, трагедии и утрат.

Начиная с середины 1920-х годов, когда Сталин пришел к власти после смерти Ленина, была принята установка: коммунизм не станет мириться с индивидуалистскими стремлениями. Сталин, убежденный антиинтеллектуал, называл писателей «инженерами человеческих душ» и рассматривал их как влиятельную силу, которой необходимо управлять в коллективных интересах государства. Он развязал политику коллективизации, а вместе с нею и массовый террор. Для поэтов и писателей, выражавших индивидуальную творческую натуру, атмосфера стала невыносимо гнетущей. После 1917 года около 1500 писателей в Советском Союзе были казнены или умерли в трудовых лагерях, куда были сосланы за вымышленные прегрешения. Уже при Ленине повальные аресты стали частью системы, поскольку считалось, что в интересах государства лучше бросить в тюрьмы сотню невинных, чем позволить одному врагу режима остаться на свободе. Атмосфера страха, всеобщего доносительства на коллег или бывших друзей-писателей активно поощрялась новым душительским режимом Сталина, при котором каждый боролся за собственное выживание. Многие писатели и художники, страшась преследования, кончали жизнь самоубийством. Полуавтобиографический герой Пастернака, Юрий Живаго, погибает в 1929 году. Сам Борис выжил, хотя и отказывался раболепствовать, уступая литературному и политическому диктату эпохи.

Сталин, который особенно восхищался Борисом Пастернаком, не стал бросать в тюрьму самого́ непокорного писателя; вместо него преследования и гонения обрушились на его любовницу. Ольгу Ивинскую дважды приговаривали к срокам в исправительно-трудовых лагерях. Ее допрашивали в связи с книгой, которую писал Борис, однако она отказывалась предавать любимого. Терпимость, с которой Сталин относился к Пастернаку, не уменьшила возмущения писателя, которое вызывала у него тирания над родной страной; Сталин был, по выражению Пастернака, «жутким человеком, ^[15] залившим Россию кровью». В то время были убиты, по приблизительным оценкам, около 20 миллионов ^[16] человек, около 28 миллионов депортированы, и большинство из них были приговорены к рабскому труду в «исправительно-трудовых лагерях». Ольга была одной из миллионов необоснованно сосланных в ГУЛАГ; драгоценные годы жизни были украдены у нее из-за отношений с Пастернаком.