Дар из глубины веков - Дмитрий Агалаков Страница 2

Россия вновь выбирала свой путь. И как и в прошлых веках, путь этот был кровавым и беспощадным. И оттого вновь побеждало зло. На великих просторах Евразии уже третий год шла братоубийственная война, именуемая гражданской. Она уносила миллионы и не жалела никого. Русские люди вновь, как и в былинные времена, остервенело уничтожали друг друга.

Но были и яркие проблески в этой войне. Весной-летом 1919 года Добровольческая армия Антона Ивановича Деникина одерживала победы на центральном направлении. 24 июня был взят важный город юга России – Харьков. Красные бежали. Белая армия стремительно освобождала обширную южнорусскую губернию…

Именно там, проходя по лесистым равнинам харьковской земли, артиллерийский Марковский дивизион под командованием полковника Федора Изенбека и вышел к разрушенной войной дворянской усадьбе. Был полдень. Всадники во главе с командиром остановились на пологом лесистом холме.

– Ваше благородие, может, дождемся нашей артиллерии да пальнем из батареи по усадебке? – предложил помощник Изенбека майор Чегаров. – Тут ведь красные на днях косой прошли, из господ никого не осталось…

– Думаешь, Павел Игнатьевич, залегли, ждут?

Майор пожал плечами:

– Да кто ж его знает! Видите, дымки? Стало быть, вчера тут все и было. А то и нынче утречком. Да хотя бы пулемет дождемся. Резанем по нехристям! Чем черт не шутит, Федор Артурович?

Два офицера, адъютант и вестовой смотрели с холма на усадьбу. Дворянское гнездо! Свитое прочно еще в прошлом девятнадцатом веке! Белокаменный дом с портиком и колоннами, длинные флигеля. Как, верно, хороша была эта усадьба прежде, вот так же, в начале осени, когда тут кипела жизнь, бегали детки в костюмчиках с белыми кружевными воротничками, сновали дворовые, мамки да няньки, когда хозяин сидел на террасе в плетеном кресле и курил трубку, а где-то под белым зонтиком мечтала о Петербурге изысканная хозяйка! Теперь это плетеное кресло, раздавленное, валялось у колоннады. Половина окон побиты. Парк перед усадьбой в дни войны захирел. Фонтан угас. У наяды голову как оторвало. Только фруктовые сады вдалеке и радовали глаз. А так – разруха кругом. Безлюдье.

– Смертью так и тянет от этой усадьбы, – сквозь зубы процедил полковник. – Как от всей матушки-России…

Живые дымки вились и косами уходили в синее и прозрачное осеннее небо. Там догорал сарайчик, поближе тлел изорванный диван.

Недавно все было, считаные часы назад…

А сзади командира уже подтягивались другие конники. Полковник Изенбек был еще марковским офицером, одним из самых надежных. Сергея Леонидовича Маркова, легендарного генерала из плеяды главкома Корнилова, год назад убили, и в честь командира его солдаты носили прозвание «марковцы». Погиб от прямого попадания снарядом в армейский штаб и сам Лавр Георгиевич. Теперь Вооруженными силами юга России командовал еще один герой гражданской войны – Антон Иванович Деникин, ветеран недавней Великой войны, и на него возлагали надежды по освобождению России от большевистского ига.

– Когда пулемет да пушки подтянете? – вполоборота спросил своих Изенбек.

– Да скоро будут, господин полковник, – ответил ему один из полевых офицеров. – Мы ж в седлах с ветерком! Они плетутся…

– Едем, – скомандовал Изенбек. – Чего тянуть, Павел Игнатьевич, от судьбы все равно не уйти! Тут, там, какая разница?

– Побереглись бы, ваше благородие, – тихонько бросил командиру вестовой Игнатий Кошелев.

– Разговорчики! – осадил его Изенбек. – Едем!

Офицеры переглянулись. И конный отряд двинулся рысью с лесистого холма к усадьбе. Многие держали наготове револьверы и винтовки. Но напрасно! Дом и впрямь был брошен, и было такое ощущение, что уже навсегда.

– Банников, осмотреться! – скомандовал Изенбек. – Флигеля, пристрои, сараи! Усадьба большая! Ни одного уголка не упустить! Не ровен час…

Во дворе всадники попрыгали с лошадей. Изенбек разглядывал иссеченный пулями фасад и колонны.

– А бабу-то каменную всю расстреляли, – вздохнул вестовой Кошелев. – Жалко…

Осколки расстрелянной головы лежали тут же.

– Не сдюжила наяда, – с горькой усмешкой заметил Чегаров. – Ой, варвары! – Майор подошел к ступеням. – Что ж. – Он перекрестился. – Мир этому дому! Заходим, Федор Артурович?

– Да чего уж у парадного толкаться, пошли, – кивнул Изенбек. – Игнатий, – позвал он вестового, – идем смотреть. Револьвер держи наготове. Может быть, тут и переведем дух…

Они вошли в дом. Просторный холл с колоннами был усыпан битым стеклом, изодранными книгами, рукописными листами, ломаной мебелью. Точно смертоносный ураган залетел в дом, прошелся по нему и вылетел вон…

Два офицера и вестовой двинулись по центральной лестнице наверх… И на втором этаже натолкнулись на того, кто должен был сидеть на веранде и курить трубку. Хозяин уткнулся лицом в паркет, в кровавую лужу. Его застрелили в затылок. Рядом валялось сломанное охотничье ружье. Было видно, что хозяин защищался. Чуть поодаль в огромном старомодном платье, раскинув руки, лежала зарубленная старуха в чепце. Крови было много…

– А-я-яй, – покачал головой вестовой Кошелев.

– Это ведь сегодня случилось, – сказал Чегаров. – Часа два-три назад…

– Именно так, – подтвердил Изенбек. – Кровь даже не запеклась…

За ними внизу в дом входили уже и другие офицеры и солдаты. Изенбек пошел в сторону библиотеки – увидел краешек стеллажей в открытые двери, а майор перешагнул порог гостиной.

– Бог мой! – воскликнул Чегаров, и голос его неприятно резанул Изенбека. – Жалость-то какая, горе-горькое, Федор Артурович, да что ж это такое? Не могу я привыкнуть к этому, хоть полжизни воюю! Никак не могу…

Вошел в гостиную и запричитал Игнатий.

– Да что там? – развернулся на полпути полковник.

– Девочки тут…

– Какие еще девочки?

– Да хозяйские дочки, видать, – вздохнул майор Чегаров. – Снасильничали их большевички, а потом штыками искололи…

Изенбек вошел в гостиную. Он видел многое. Но зрелище все равно оттолкнуло его. Оскорбило до глубины души! Несправедливо было это, страшно было…

Так они и простояли около минуты в молчании.

– Распорядитесь похоронить семью, – холодно процедил полковник и вышел прочь.

Изенбек шел в библиотеку, пытаясь выкинуть увиденную картину из головы. «Что толку убиваться? – зло думал он. – Мстить надо! Так же страшно, бескомпромиссно, так же наверняка! К черту все! К черту!..»

Уже скоро полковник Изенбек разглядывал старинные корешки роскошной библиотеки. Да, тут тоже похозяйничали вандалы и душегубы, часть книг валялась по полу, но все же библиотека была для большевиков чужой епархией. Ненужной им! Порвали штыками фолианты, и будет. Не сожгли, и то хорошо. А какие тут были книги! Не душещипательные романы, коими утыканы все библиотеки помещичьих усадеб. Тут были книги богословские, философские, труды по математике, истории, географии. Не простые читатели жили в этой усадьбе!