Матрица Скалигера - Вячеслав Лопатин Страница 2

Много лет назад, когда я еще учился в школе, я, как и многие мальчишки, был увлечен миром древних героев — античных и средневековых воинов. Историческая литература, особенно с картинками, создавала образ романтического времени, в котором сосуществовали мужественные спартанцы и храбрые рыцари более поздних веков. Одинаково притягательная романтика жизни и тех и других вытесняла осмысление того, что их разделяло полтора тысячелетия, и римские цифры, указывающие на время их жизни, оставались лишь пустыми символами. Ход времени, конечно же, чувствовался, и он отображался в изменении военного снаряжения, по которому любой мой сверстник мог отличить античного персонажа от средневекового. Но задаваться вопросами, насколько эти изменения были существенны и прогрессивны и как они соответствуют громадному промежутку времени, — это, естественно, было не для ума школьника.

По сути же, на протяжении многих веков никакой эволюции военного искусства не происходило. Несмотря на проходящие тысячелетия, люди по прежнему использовали в военном деле один и тот же простой набор оружия: меч, щит, копье и лук со стрелами. А те отличия во внешнем виде воинов разных эпох, которые я отмечал еще мальчишкой, оказались навязанными нам исторической литературой стереотипами, далекими от действительности. Отличие в снаряжении воинов могло определяться и типом подразделения, в которое они входили, и климатическими условиями, в которых им приходилось действовать, но не обязательно течением времени. На картинах эпохи Позднего Средневековья можно обнаружить изображенных вместе типичных средневековых рыцарей и античных воинов. В школьные учебники такие картины не входят, и в сознании большинства людей представления об Античности и Средневековье закрепились в классических для каждой эпохи образах.

Первое, что бросается в глаза при обзоре исторического прошлого, — это отсутствие эволюции, которое хорошо заметно на примере оружия. Возможно ли такое, что на протяжении тысяч лет ничего не менялось?

Этим вопросом я задался уже намного позже того, как окончил школу. Немного разобравшись с человеческой психологией, я утвердился во мнении, что картина подобного прошлого неправдоподобна. Ведь человек, в отличие от животного, имеет интеллект — мощный инструмент для приспособления к окружающему миру, в том числе и путем изменения этого мира. Человек всегда желает большего, стремится к лучшему, и вся его деятельность, по большому счету, направлена на достижение этих целей. Прогресс на этом пути возможен лишь при помощи интеллектуальной деятельности. И, наоборот, наличие интеллекта обязательно предполагает подобное прогрессивное развитие. И тогда, когда человек сделал каменный топор, и тогда, когда создал бензопилу, он действовал на основе одних и тех же законов психологии. Постоянное создание нового — вот что такое интеллект, и это определяет характер всего исторического развития человека.

В связи с этим картина прошлого, в которой у человека не меняются орудия труда, в том числе и военного, представляется как эпоха многовекового интеллектуального застоя, интеллектуальной лени. Этого, естественно, быть не могло. Человек всегда оставался самим собой и не впадал ни в какую ментальную спячку. Поэтому то, о чем говорят нам историки по поводу человеческого прошлого, вызывает большие сомнения.

Тот факт, что это прошлое подробно описано в научно–исторической литературе, вовсе не говорит о том, что оно существовало в реальности. История — это такой предмет, в котором исследователи имеют дело не с объективной реальностью, осязаемой «на ощупь» и поддающейся проверке, а с псевдореальностью, которая создается в процессе их работы. Дошедшие до нас материальные памятники прошлого, конечно, можно потрогать и изучить, но сами по себе они ни о чем не говорят. Частью истории такой предмет становится только после того, как исследователь прицепит к нему бирку с указанием исторического времени, который это памятник представляет. Сам же процесс датирования в своей основе носит субъективный характер, и никаких научных доказательств в отнесении предмета тому или иному историческому времени нет и быть не может, так как уровень современной науки этого еще не позволяет сделать. Поэтому та картина прошлого, которая нарисована историками, является лишь выдвинутой им гипотезой, версией того, что, как и когда происходило.

Эта версия в своем содержании имеет много противоречивого, туманного и откровенно необъяснимого. Настоящая естественная история человечества такой быть не может, и то, что написано в «учебнике истории», правильнее было бы называть мифом. Полная странностей историческая картина трудно поддается психологическому и вообще естественнонаучному объяснению, зато хорошо объясняется с точки зрения психологии сам процесс мифотворчества. Историю писали люди, и она получилась такой не потому, что она такой была, а потому что у этих людей были соответствующие цели, мотивы, сознание, мировосприятие и прочее.

Еще раньше того, как я обратил внимание на неоправданную «растянутость» истории, меня удивлял факт существования в глубоком прошлом высоких научных достижений, которые потом «забывались». Трудно было поверить, что древние народы, стоящие на несоизмеримо более низком уровне развития, чем мы, вдруг проявляли чудеса математического и астрономического познания, точность которого приближается к современному. Так, американские индейцы, еще до прихода конкистадоров, оказывается, знали продолжительность года с точностью до какой–то там умопомрачительной цифры после запятой. С не меньшей поразительной точностью древние индийские математики вычисляли число «пи». Как все это было возможно при той низкой ступени развития, на которой стояли и те и другие? Загадочность прошлого будоражила воображение (а у некоторых будоражит и до сих пор), заставляя выделять в прошлом целые таинственные цивилизации.

Со временем стало ясно, что ничего сверхъестественного и необычного здесь нет. Объяснение кроется не в загадочных возможностях человека прошлого, а в психологии человека современного. Древние индейцы ничего не вычисляли, они лишь вели счет наблюдаемым небесным явлениям: сколько раз взошло солнце, сколько — луна, сколько было полнолуний и т. д. Деление же одного количества наблюдений на другое провели поздние исследователи и, естественно, что результат почти совпал с данными современной науки. Аналогично и с числом «пи». Индийцы лишь измеряли длины окружностей и их диаметры, а современные ученые поделили на калькуляторе эти величины и удивились: ну, надо же, как точно. И пошел гулять миф о чудесных математиках древности, якобы что–то вычислявших и показывающих этим неестественные возможности.