Русская армия в войне 1904-1905 гг. Историко-антропологическое исследование влияния взаимоотношений военнослужащих на ход боевых действий - Андрей Гущин Страница 2

Изучаемые нами конфликты среди высших офицеров русской дореволюционной армии не укладываются ни в одну из существующих социологических схем. Политический конфликт среди генералитета не мог иметь места, т. к. армия в тот момент находилась еще вне политики; по этноконфессиональным или этнополитическим причинам конфликты, например среди православных генералов крепости Порт-Артур, не могли происходить, социальная подоплека, в свою очередь, также не являлась основанием конфликта (оклад и жалованье у занимавших генеральские должности офицеров находились примерно на одинаковом уровне) и пр. Но я считаю, что достижения современной социологии важны при реконструкции и анализе проблем, связанных с конфликтами между нижними чинами и офицерами (см. главу III).

Е.С. Сенявская в своих работах не раз указывала на междисциплинарность как на главное отличие военно-антропологического подхода к изучению проблем военной истории. Я пользуюсь термином «конфликт», поэтому хотелось бы сразу оговорить тот факт, что разные отрасли научного знания, используя этот термин, вкладывают в него разную смысловую нагрузку. Я считаю, что прямой перевод с латинского слова «conflictus» — столкновение, очень хорошо отражает его значение применительно к моему исследованию. Термином «конфликт» обозначены такие отношения между военнослужащими, при которых вопросы самих отношений становились важной составляющей при выборе пути исполнения военнослужащими их служебных обязанностей. Традиционные методы психологии и военной психологии малопригодны для изучения конфликтов среди комбатантов в Русско-японскую войну 1904-1905 гг., поскольку таковыми являются либо экспериментальное воссоздание изучаемых явлений, либо наблюдение и описание их естественного существования. В работах по прикладной военной психологии, когда речь заходит о средствах психологического изучения военнослужащих и воинского коллектива, авторы указывают три метода:

1) анализ документов (биографический метод), причем к документам авторы пособия по прикладной военной психологии, в том числе и на зав. кафедрой военной психологии Военного университета А.Г. Караяни, относят «автобиографии, заявления, анкеты, характеристики, карты профессионального психологического отбора и учетно-послужные карточки, различные справки, отзывы о военнослужащих, дневники, письма, фотографии»;

2) опрос (беседа, анкетирование);

3) наблюдение и тестирование.

Традиционно различаются следующие основные элементы конфликта:

1) стороны (участники, субъекты) конфликта;

2) условия протекания конфликта;

3) образы конфликтной ситуации (предмет конфликта);

4) возможные действия участников конфликта;

5) исход конфликтной ситуации.

Методологическую основу моего исследования взаимоотношений военнослужащих русской армии в период боевых действий 1904-1905 гг. в большей степени составляют источниковедческие приемы, характерные для историков, с использованием некоторых методических указаний психологов. Специфика военно-исторической антропологии ни в коем случае не избавляет исследователя от перекрестного сопоставления информации, полученной из разных источников, не позволяет игнорировать лучшие традиции отечественной исторической науки, связанные со строгим следованием за источником и соблюдением принципа историзма.

Хронологические рамки исследования охватывают период боевых действий в Русско-японскую войну 1904-1905 гг.

Территориальные рамки исследования совпадают с территорией, на которой разворачивались основные события боевых действий 1904-1905 гг.: Порт-Артур и Квантунский полуостров, Маньчжурия, Корея, Желтое море, Японское море.

ИСТОРИОГРАФИЯ

Все научные работы, связанные с предметом исследования и изучаемой мною проблематикой, можно условно разделить на исследования по истории вооруженных сил, истории развития военного искусства и истории Русско-японской войны 1904-1905 гг., по теории и практике взаимоотношений и конфликтов.

До настоящего времени история Русско-японской войны изучалась в основном в рамках классического подхода к описанию военной истории, предполагающего реконструкцию событий в хронологическом порядке, анализ военного потенциала сторон, объяснение причин побед и поражений, описание подвигов. Описательность и хронологическая система организации материала характерны как для большинства монографических исследований, так и для коллективных исторических трудов и публикаций документов ^[1]. Кроме того, в фокус внимания исследователей попадала военная техника, стратегия и тактика сторон — участниц конфликта. Недостатком такого подхода является игнорирование проблемы «человека на войне», внимание только к известным личностям (генералитет), использование мемуаров лишь в качестве вспомогательного источника для исторической реконструкции событий.

Конфликты между высшими должностными лицами упоминались в литературе, но эти упоминания служили для указания на низкий моральный уровень царского генералитета, причем упоминались только служебные столкновения между А.Н. Куропаткиным, Е.И. Алексеевым и O.K. Гриппенбергом. Трения между генералами назывались в числе факторов, влиявших на итоги отдельных военных операций, но при этом проявления этих трений не раскрывались. Однако оценка конфликтов среди генералитета только в формате личной неприязни, присутствующая в работах по истории Русско-японской войны 1904-1905 гг., по моему мнению, является лишь «верхушкой айсберга» в проблематике взаимоотношений индивидов на войне. До революции 1917 г. изучение конфликтов среди высшего командования вооруженных сил было неосуществимо по той простой причине, что участники войны (генералитет) продолжали службу и входили в корпорацию могущественной чиновно-административной элиты. С другой стороны, перед дореволюционными историками стояла задача первичного описания хронологии событий 1904-1905 гг., накопления эмпирических фактов. Основная часть дореволюционных исследователей событий 1904-1905 гг. — преподаватели военных учебных заведений разных уровней, поэтому обращение к конфликтам среди высшего командного состава для них, прежде всего по этическим причинам, было запретным полем (из-за принадлежности к офицерскому корпусу). В советский период изучение Русско-японской войны ограничивалось рамками, заданными работами В.И. Ленина «о поражении царизма» и «маленькой победоносной войне на Дальнем Востоке». Конфликты среди представителей отжившего дворянского сословия не интересовали исследователей. В таких знаковых для советской эпохи работах, какими являются исследования Н.А. Левицкого и А.И. Сорокина, разногласия среди высших офицеров Маньчжурской армии не подверглись анализу. В англоязычной научной литературе в назывном порядке отмечались разногласия между А.Н. Куропаткиным и Е.И. Алексеевым, второй вектор проблем взаимоотношений целиком связывался зарубежными исследователями со скандальным отъездом O.K. Гриппенберга из действующей армии.