Красная Армия против войск СС - Борис Соколов Страница 2

Иной раз советские генералы и маршалы даже придумывали появление отдельных эсэсовских дивизий на своих участках фронта, хотя в действительности в тот момент упоминавшиеся в их донесениях дивизии находились совсем в другом месте. Как правило, подобные приписки делались для оправдания собственных неудач, так как дивизии войск СС имели в Красной Армии большой авторитет даже тогда, когда их на советско-германском фронте было всего ничего. Например, командование 51-й Отдельной армии, осенью 41-го неудачно оборонявшей Крым, утверждало, что против них действовали дивизия СС «Викинг» и «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Как утверждал в мемуарах бывший заместитель командующего 51-й армией генерал П. И. Батов, 11-я армия Э. фон Манштейна в момент прорыва через Перекоп располагала моторизованными дивизиями СС «Адольф Гитлер» и «Викинг». Тут надо заметить, что, во-первых, в тот момент лейбштандарт по своему штату скорее соответствовал бригаде, а не дивизии, а во-вторых, во время вторжения 11-й армии в Крым он вместе с «Викингом» форсировал Днепр в нижнем течении, о чем советскому командованию, в том числе Ставке, к тому времени уже должно было быть известно. Тем не менее Батов настаивал в мемуарах: «Ефрейтор, взятый в плен майором Л. М. Кудидзе в районе Васильевки, показал, что он служит в дивизии СС «Викинг», переброшенной из-под Киева на Крымское направление». Дезинформация с немецкой стороны в данном случае могла иметь место. Манштейну имело смысл преувеличить свои силы, особенно там, где он не наносил главный удар. Но могла быть сознательная дезинформация советскими командирами противостоящих им неприятельских сил, чтобы добиться присылки дополнительных резервов. Причем в данном случае дезинформация могла исходить даже не от Батова или командующего 51-й армией генерала Ф. И. Кузнецова, а, скажем, от командира обороняющейся в районе Васильевки дивизии. Советские командиры, оборонявшиеся в Крыму, тогда постоянно доносили, будто против них десятки немецких танков. На самом деле в тот момент в составе 11-й армии вообще не было танков. Не было их тогда, кстати сказать, и в составе «Викинга» и лейбштандарта, однако советская разведка об этом еще не знала и считала, что немецкие моторизованные соединения оснащены танками. Нельзя также исключить, что советская разведка добросовестно заблуждалась. Пленный ефрейтор мог быть отпускником или выздоровевшим раненым, возвращавшимся в свою часть и знавшим только, что она была переброшена на подступы к Крыму, но не имевшим представления о том, что она уже ушла за Днепр. Наша же разведка решила, что «Викинг» находится здесь, на Перекопе.

Батов писал в мемуарах: «У населенного пункта Черногрей, недалеко от совхоза «Червоний чабан», отделение младшего сержанта Красикова рыло для своей роты окопы. Внимание бойцов привлекла одиночная легковая машина, шедшая в тыл нашей роте. Да это немцы! Красиков подал команду открыть огонь по скатам машины. Вскоре перед ним было четверо пленных; один из них оказался офицером разведки 42-го армейского корпуса 11-й армии Манштейна, при нем была топографическая карта с нанесенной на ней обстановкой. Она говорила, что в первом эшелоне на Крым движутся 22,46,73,50-я пехотные дивизии, усиленные танками. Таким образом, мы отчетливо представляли оперативную обстановку, группировку сил врага, сложившуюся в начале сентября: острие 11-й немецкой армии направлялось на Крым (а не на Мелитополь, куда отходила наша 9-я армия), причем именно на Перекоп». Однако в том-то и дело, что танков не было! Не было даже и «Викинга» с лейбштандартом, у которых советская разведка хотя бы могла подозревать наличие танков. Скорее всего, про танки Батов придумал еще тогда, в сентябре 41 — го, а не в 60-е годы, когда работал над мемуарами.

Точно так же во время оборонительного сражения под Курском в июле 1943 года командование Воронежского фронта утверждало, что против него действует, среди прочих, танковая дивизия СС «Викинг». На самом деле эта дивизия входила в состав 24-го танкового корпуса, находившегося в резерве ОКХ (Верховного командования сухопутных сил). Этот корпус был введен в бой только после завершения «Цитадели», и не против Воронежского фронта, а для локализации прорыва Юго-Западного фронта на реке Донец.

Кроме того, советские историки и мемуаристы очень любили «для солидности» причислять к войскам СС дивизию «Великая Германия», хотя эта действительно элитная дивизия всю войну благополучно оставалась в составе вермахта, а не войск СС.

В данной книге я не буду рассказывать о боевом пути каждой дивизии СС на Восточном фронте. Это потребовало бы создания многотомного труда. Я хочу проанализировать только несколько важнейших, имевших стратегическое значение операций, в которых войска СС применялись в качестве корпусов, а на заключительном этапе войны — в качестве танковой армии. Интересно, что массированно, в составе корпусов и армии, войска СС применялись почти исключительно на южном крыле Восточного фронта. Это объяснялось тем значением, которое Гитлер придавал удержанию Донбасса и Украины в 1943–1944 годах и нефтяных месторождений и нефтеперерабатывающих заводов Венгрии в 1945 году.

В нашей книге речь пойдет о сражении за Харьков в феврале — марте 1943 года, о Курской битве в июле — августе 1943 года, о прорыве из окружения немецкой 1-й танковой армии в марте — апреле 1944 года и двух сражениях в районе озера Балатон в Венгрии в январе и марте 1945 года. Кроме того, в книге рассказывается о трех интересных в тактическом отношении сражениях, где войска СС принимали участие на уровне дивизий. Это — Корсунь-Шевченковское сражение в январе — феврале 1944 года (в немецкой историографии ее обычно называют «Черкасским котлом»), сражение за Ковель в марте 1944 года, а также контрудар немецких войск в районе Клещелей {ныне в составе Польши, а тогда — в составе Белостокской области Белоруссии) в июле 1944 года. В приложении помещена статья, где прослеживается судьба одного мнимого эсэсовца, выдававшего себя за советского разведчика.