Александр Иванов - Лев Анисов Страница 2
Александр Иванов - Лев Анисов читать онлайн бесплатно
6 ноября известие о смертельной болезни императрицы распространилось по городу.
Те, кто имел доступ ко Двору, отправлялись туда, возбуждаемые ужасом, страхом, взволнованные догадками о том, что будет. При Дворе был полный беспорядок, этикет больше не соблюдался.
Поздно вечером в камер-фурьерском журнале была произведена следующая запись: «…Болезнь ея величества не оставляла нисколько, страдание продолжалось беспрерывно: воздыхание утробы, хрипение, по временам извержение из гортани темной мокроты, не открывая очей печали, почти вне чувств, что рождало во всех уныние, и от господ медиков надежды к возвращению здоровья было не видно… По прошествии времени полудня до пяти часов, болезнь ея величества не уменьшалась нимало, сие предвещало близкую кончину, почему преосвященным Гавриилом митрополитом отправлено Всевышнему богомолие и канон при исходе Души. Но кто минует неизбежность смерти по сей невременности? И наша благочестивейшая великая Государыня Императрица Екатерина Алексеевна, самодержица Всероссийская, быв объята страданием вышеописанной болезни, через продолжение 36-ти часов, без всякой перемены, имея от рождения 67 лет 6 месяцев и 15 дней, наконец, 6 ноября в четверток, по полудни, в три четверти десятого часа, к сетованию всея России, в сей жизни скончалась».
Запись делалась в то время, когда все знатные особы, находившиеся при Дворе, приносили его императорскому высочеству государю наследнику великому князю Павлу Петровичу и его супруге всеподданническое поздравление с принятием императорского сана.
За долгие годы своего уединения и ожидания Павел имел возможность обдумать все, что намеревался сделать, получив власть.
Теперь первой его мыслью было опозорить память своей матери и оказать блестящие почести памяти своего отца. Почести, но, словами современника, которые в то же время служили как бы объявлением обвинительного приговора над теми, кто был виноват в его смерти.
Последовал приказ вырыть останки Петра III, который был захоронен на кладбище Александро-Невской лавры, в маленькой низкой церкви. Это казалось весьма просто. «Старый монах указал место, — вспоминал граф Федор Головкин. — Но рассказывают, что тело можно было распознать только по одному сапогу и что этот гроб… (Это место в рукописи графа Федора Головкина неразборчиво. — Л. А.) Как бы то ни было, кости, вместе с этим сапогом, были вложены в гроб, который по внешности точь-в-точь походил на гроб императрицы, и был установлен рядом с последним…»
До 18 декабря — дня погребения — оба гроба стояли вместе на парадном ложе.
Для оказания почестей праху Петру III Павел выбрал именно тех людей, которые подготовляли его смерть.
Он хотел быть справедливым.
Князь Алексей Орлов-Чесменский, едва ли не главный участник убийства императора Петра III, был стар и уже долгие годы слаб на ноги, так что, когда погребальное шествие должно было тронуться с места, — а путь предстоял длинный, — он стал извиняться невозможностью участвовать в этой церемонии. Но Павел приказал вручить ему императорскую корону на подушке из золотой парчи и крикнул громким голосом: «Бери и неси!»
Другой из оставшихся в живых участников убийства, недавний маршал Двора князь Барятинский, был совершенно уничтожен и умирал от страха.
Траурный кортеж был необычайно длинен, церемония похорон продолжалась в течение всего дня.
Останки Екатерины II и Петра III были погребены в одном склепе, в Петропавловском соборе.
* * *
Со вступлением Павла Петровича на престол многие ожидали суровых наказаний за прошлые поступки и не ошиблись. Те, кто был велик и значителен при Екатерине, ввергались в забвение и ничтожество. Все министры, кроме Безбородко, были сменены. С изумительной быстротой смешались должностные лица, генералы. Их места занимали новые. Павел Петрович получил от матери тяжелое наследство. Злоупотребления фаворитов, безответственность администрации, войны с соседями, финансовые трудности, — все тяготело над русским народом. При таких условиях надлежало действовать твердо и решительно.
Государь спешил с осуществлением своих намерений.
Для нравственного и религиозного подъема общества он считал необходимым придать больше значения церковной жизни в России, возвысить в глазах общества духовное сословие. К удивлению многих, император пожаловал орденами духовных лиц: митрополит Гавриил получил орден Св. Андрея, архиепископы Амвросий и Иннокентий — Св. Александра Невского. Для совещаний по церковным вопросам Павел Петрович стал приглашать к себе бывшего своего законоучителя — московского митрополита Платона. Утвержден был указ «в прекращение разных неудобств, которые встречаются от свободного и неограниченного печатания книг закрыть все вольные типографии, существовавшие без дозволения правительства и учредить духовную и светскую цензуру». Павел Петрович намеревался тотчас после совершения обряда коронования исполнить свою давнюю мечту — самому прочесть в храме во всеуслышание акт о престолонаследии по прямой линии по мужскому колену, составленный им вместе со своей супругой еще в 1788 году. (5 апреля 1797 года, в день коронации Павла, этот акт будет оглашен и положен императором в алтаре Успенского собора Кремля, в особом ковчеге, на св. престол для хранения на вечные времена.)
29 ноября 1796 года издаются новые воинские уставы, улучшается содержание солдат, а в хозяйственную часть вводится строгая отчетность…
Казалось, не было учреждения или частного лица, которого не касались бы отдаваемые императором повеления.
Павел Петрович намечал контуры России грядущего века.
Привыкшее к женскому управлению русское общество не сразу могло привыкнуть и освоиться с мыслью о государе.
Но наступало павловское время.
* * *
Петербург весьма быстро принял, насколько было возможно, гатчинскую физиономию. Шлагбаумы, мосты и будки окрашиваются полосами черной и белой краски, определяются формы одежды, угодной государю, а также число лошадей в запряжке, соответственно чинам обывателей, запрещается ношение круглых шляп и фраков.
Даже образ жизни обитателей столицы изменялся сообразно привычкам государя, встававшего очень рано, в 5 часов утра, а в 6 уже принимавшего сановников с докладами. В 10 часов вечера в Петербурге уже гасили повсюду огни, и город казался вымершим.
«При императрице, — вспоминал граф Е. Ф. Комаровский, — мы думали только о том, чтобы ездить в театры, в общества, ходили во фраках, а теперь с утра до вечера сидели на полковом дворе и учили нас всех, как рекрут».
Павел Петрович ежедневно объезжал город в санях, в сопровождении флигель-адъютанта. Каждый повстречавшийся с императором экипаж, как теперь велено было, останавливался: кучер, форейтор, лакей снимали шапки, владельцы экипажа немедленно выходили и отдавали поклон государю, наблюдавшему, достаточно ли почтительно он выполняется.
При Павле Петровиче никто не смел и подумать о том, чтобы надеть то платье, которое тогда уже начинали носить во Франции. Сказывали, кто-то попался ему в Петербурге в новомодном платье. Проезжавший государь приказал остановиться и подозвал модника. У того от страха и ноги не идут, верно, почуял, в чем дело. Государь приказал ему повернуться, осмотрел его со всех сторон и, будучи в веселом расположении духа, расхохотался и сказал своему адъютанту: «Смотри, какое чучело! — Потом спросил франта: — Ты русский?» — «Точно так, ваше величество», — отвечал тот ни жив ни мертв. — «Русский, а носишь такую дрянь. Да ты знаешь ли, что на тебе? Республиканское платье! Пошел домой, и чтоб этого платья и следом не было, слышишь… а то я тебя в казенное платье одену — понял?»
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии