Эпоха открытий. Возможности и угрозы второго Ренессанса - Крис Кутарна Страница 2

Ветхозаветную историю Давида и Голиафа знал каждый – ничем не примечательный храбрый молодой воин невероятным образом победил в поединке гигантского противника. Но Микеланджело с помощью резца и молотка запечатлел в камне момент, которого раньше никто не видел. Вероятно, это привело в некоторое замешательство тех, кто присутствовал на открытии. Лицо и шея Давида были напряжены, лоб нахмурен, а глаза пристально вглядывались в какую-то дальнюю точку. Он не стоял, торжествуя, над трупом поверженного врага (как его обычно изображали) – он готовился к битве с непоколебимой решимостью человека, который знает, каким будет его следующий шаг, но не знает, к чему он приведет. И тогда зрители ясно увидели, что имел в виду художник: Микеланджело изобразил Давида в судьбоносный момент между решением и действием, в тот момент, когда он осознал, что должен сделать, и собирался для этого с силами.

Они узнали этот момент. Они сами в нем находились.

Прошлое как пролог

Мы тоже в нем находимся.

Наше время – это противостояние между благотворными и разрушительными последствиями глобализации и развития человечества, между центробежными и центростремительными силами, между расцветом гения и бесчисленными опасностями. Что ждет каждого из нас – процветание или прозябание, и каким XXI в. войдет в учебники – как одна из лучших или худших эпох в истории человечества – зависит от наших действий, от того, сможем ли мы воспользоваться возможностями и избежать опасностей, которые несет с собой это противостояние.

На кон поставлено очень многое. Каждому из нас выпала непростая судьба родиться в этот исторический момент – решающий момент, – когда события нашей жизни и сделанный нами выбор определят обстоятельства многих и многих жизней после нас.

Да, каждое поколение тщеславно думает о себе то же самое, но на этот раз это правда. Долгосрочные факты говорят громче, чем наше эго. Переселение человечества в города, начатое около 10 тысяч лет назад нашими неолитическими предками, в наши дни пересекло половинную отметку [1]. Мы – первые поколения урбанистической эпохи. Загрязнение атмосферы сегодня привело к концентрации парниковых газов, невиданной со времен неолита; из пятнадцати самых жарких лет, зарегистрированных в наших климатических сводках, четырнадцать пришлись на XXI в. [2]. Впервые в истории число нуждающихся в мире резко сократилось (более чем на миллиард человек с 1990 г.), а общее число населения в то же время выросло (примерно на 2 миллиарда). Живущие сегодня ученые превосходят числом всех ученых, когда-либо живших до 1980 г., и (отчасти благодаря им) средняя продолжительность жизни за последние полвека увеличилась больше, чем за предыдущее тысячелетие.

В краткосрочной перспективе на наших глазах также творится история. Интернет, которого двадцать лет назад просто не существовало, соединил 1 миллиард человек в 2005 г., 2 миллиарда в 2010 г. и 3 миллиарда в 2015 г. Сейчас доступ к интернету имеет половина человечества [3]. Китай вырвался из автаркии и стал развитой экономической державой и крупнейшим в мире экспортером. От него почти не отстает Индия. Берлинская стена пала, и противостояние экономических идеологий, определившее вторую половину XX в., исчезло вместе с ней. Но все это кажется уже неактуальным по сравнению с заголовками начала нового тысячелетия: трагедия 11 сентября 2001 г., опустошительные цунами и ураганы, мировой финансовый кризис, парализовавший самые высокооплачиваемые умы мира, ядерная катастрофа в гипербезопасной Японии, террористы-смертники в сердце города любви – Парижа, протесты против разных видов неравенства… Однако есть и более приятные новости: бурное развитие мобильных и социальных сетей, расшифровка генома человека, появление 3D-печати, слом устоявшихся табу, таких как запрет на однополые браки, обнаружение гравитационных волн и открытие похожих на Землю планет на орбитах соседних звезд.

Каждый день мы просыпаемся и испытываем новый шок. И шок сам по себе является наиболее убедительным доказательством того, что эта эпоха отличается от остальных, потому что это информация, приходящая изнутри. Шок – это наше личное подтверждение исторических перемен, сверхъестественное столкновение ожиданий и реальности, шок – непреходящая тема наших жизней. Он будоражит и воодушевляет нас. И это далеко не конец. Сейчас мы не слишком много говорим об инженерной геологии, органической энергии, сверхразумных машинах, биотехнологических эпидемиях, нанофабриках искусственных человеческих хромосом, но, возможно, совсем скоро – сюрприз! – мы только об этом и будем говорить.

Мы нуждаемся – и остро нуждаемся – в перспективе

Мы не знаем, куда направляемся, поэтому позволяем скоротечным кризисам и тревогам швырять нас, порой довольно грубо, из стороны в сторону. Мы скорее отступаем, чем тянемся вперед. В эпоху, когда мы должны действовать, мы сомневаемся. В целом таковы общие настроения в сегодняшнем мире. Граждане США, некогда главные в мире поборники свободной торговли, теперь все активнее выступают против нее [4]. Промышленность по всему миру аккумулирует или распределяет рекордные объемы наличных денег, вместо того чтобы инвестировать их. По подсчетам, на конец 2015 г. мировым корпорациям принадлежало более 15 триллионов в наличных и эквивалентах денежных средств – в четыре раза больше, чем десять лет назад [5]. Компании, входящие в список S&P 500, вернули почти всю свою прибыль за 2014 г. держателям акций (через дивиденды и выкуп акций обществом), вместо того чтобы сделать ставку на новые проекты и идеи [6]. В области политики в большинстве развитых стран бурный рост популярности переживают как крайне правые течения (стремящиеся изменить отношение общества к геям, иммигрантам и международным обязательствам), так и крайне левые (стремящиеся изменить отношение общества к торговле и частным предприятиям). В 1990-е гг. повсюду звучало слово «глобализация». Многие воспринимали его как синоним общности, как отражение великих надежд на то, что мир станет лучше для каждого из нас. Сегодня это понятие вышло из моды (оставшись на устах лишь у политиков, использующих его как удобное оправдание проблем, которые они не могут решить).

Чего нам не хватает, и весьма остро не хватает, – это перспективы. Обретя ее, мы сможем увидеть противостояние, определяющее облик нашего времени, и более эффективно воздействовать на крупные силы, влияющие на наш мир. Столкнувшись с очередным потрясением, мы сможем отступить на шаг и рассмотреть его в более широком контексте, тем самым получая больше возможностей контролировать его суть (и нашу реакцию). Общественным и политическим деятелям нужна перспектива, чтобы создавать привлекательные концепции, позволяющие вносить масштабные перемены в нашу повседневную жизнь. Деловым людям нужна перспектива, чтобы прорываться сквозь информационный хаос круглосуточных новостей и принимать эффективные решения. Молодежи нужна перспектива, чтобы отыскать ответы на свои важные горящие вопросы и найти свое призвание. Перспектива – это то, что дает нам возможность превратить свою жизнь в великое путешествие. Это то, что повысит наши шансы совместно сделать XXI в. одним из лучших в истории человечества.

Количество поисковых запросов в Google по теме «глобализация» в течение десяти лет сокращалось