Рыцарь и его доспехи. Латное облачение и вооружение - Эварт Окшотт Страница 2

Рис. 1. Доспехи Кунца Шотта фон Хеллингена. Изготовлены в Нюрнберге между 1490 и 1497 годами.

Рис. 1а. Эмблема Нюрнбергской гильдии оружейников.

Для начала надо сказать, что в те времена, когда доспехи были привычным предметом, ими пользовались повседневно и никто не называл их «латным костюмом». Их называли просто латами или доспехами, а чаще «сбруей»; действительно, выражение «умереть в сбруе» не означало, что человек умер, запряженный, как лошадь, в телегу, подразумевается смерть в латах. Выражение «латный костюм» вообще не употреблялось до 1600 года.

Кроме того, часто можно читать словосочетание «цепная кольчуга». Это выражение, обозначающее защитное покрытие, сделанное из маленьких, соединенных между собой железных колец, перешло в повседневный язык, хотя и является в корне неверным. То, что имеют в виду, называется просто «кольчугой», гибким доспехом, состоящим из соединенных между собой колец. Кельты использовали кольчугу еще в V веке до н. э.; так же как и римляне, которые называли ее macula, то есть решетка или сеть.

Северные народы, викинги и их предки, очень часто пользовались выражениями, содержащими слово «сеть», для обозначения кольчуги. Эти люди нередко использовали поэтические иносказательные обороты: «его боевая сеть, сплетенная уменьем кузнеца», «ярко сверкали их твердые сети, руками соединенные», «блестящая нагрудная сеть», «сеть от копий». Никто и никогда не употреблял для обозначения кольчуги слово «цепь», всегда только «сеть». Если вы внимательно присмотритесь к кольчуге, то сразу поймете почему. В английском языке кольчуга называется «mail». Слово пришло из французского, в котором этот предмет защитного вооружения называли словом «mailles», то есть видоизмененным латинским словом «macula».

Самая серьезная ошибка относительно доспехов касается их веса. Рыцарей никогда не поднимали в седла лебедками; относительный вес и состав доспехов был хорошо известен и глубоко изучен, однако этот идиотизм кочует из книги в книгу и из фильма в фильм. Тщательно проведенные тридцать с лишним лет назад исследования этого вопроса могут развеять все сомнения у тех, кто предпочитает во всем точность. В упомянутых мною испытаниях люди Средних веков носили настоящие доспехи, а не алюминиевую или жестяную сценическую бутафорию. Самые точные из этих испытаний финансировались музеем «Метрополитен» в Нью-Йорке, где их снимали на пленку. Кадры этих съемок доказывают, что человек в полном латном облачении мог бегать, подпрыгивать, ложиться на живот и на спину и вставать без посторонней помощи, вспрыгивать на лошадь и соскакивать с нее. Естественно, человек – даже тренированный – вскоре уставал, если ему приходилось очень долго двигаться таким образом. Конечно, наши предки учились владеть оружием и носить доспехи с самого раннего возраста, но никто не ожидал от них, что они постоянно будут ходить или бегать в железных латах. Полное латное облачение использовали только в конном строю, когда основную тяжесть доспехов несла лошадь, которая и служила источником энергии и движущей силой. Но даже и при таком условии настоящий воин должен был самостоятельно садиться в седло с земли, не прибегая к стременам, в полном боевом облачении. Король Англии Эдуард I был известным мастером этого дела (говорят, что он был большим любителем садиться на лошадь с земли без посторонней помощи); тем же славился его более известный преемник Генрих V.

Большая часть английских доспехов, изготовленных до 1550 года и представленных в собраниях даже крупных национальных музеев, являются сборными, хотя некоторые все же сохранились до наших дней в полном виде и не уступают качеством облачению Шотта. Например, доспехи Генриха VIII, как экземпляр из лондонского Тауэра, так и из Виндзорского замка, являются блистательными образцами доспехов, целиком сохранившихся до наших дней. Доспехи Виндзорского замка стоят на лестничной площадке, и, поднимаясь к ним по ступенькам, вы можете легко представить себя самого стоящим и, возможно, трепещущим, перед самым царственным из английских королей (рис. 2). В лондонском Тауэре хранятся также несколько доспехов, изготовленных в королевских мастерских в Гринвиче для известных аристократов эпохи Елизаветы I, но на самом деле все эти латы имеют позднее происхождение и не являются по-настоящему средневековыми. На поиски целиком сохранившихся доспехов, которые были боевым облачением, а не частью придворного костюма, нам следует отправиться на континент. Там можно найти полностью сохранившиеся сбруи, датируемые периодом с 1420 до 1550 года. Это великолепные образцы, отполированные и сияющие, но украшенные, словно боевыми шрамами, зазубринами и вмятинами, полученными в сражениях.

Рис. 2. Доспехи Генриха VIII. Изготовлены в королевских оружейных мастерских в Гринвиче в 1537 году (Виндзорский замок).

То, чего недостает в сохранившихся до нашего времени доспехах, с лихвой восполняется могильными изваяниями, скульптурами и живописными полотнами. Например, лежащее на могильной плите, словно рыба на противне, выполненное из белого камня изваяние рыцаря, кажется просто воплощением смерти, но оно небезынтересно с исторической точки зрения. Почти в каждом случае на такой статуе точная копия тех доспехов, какие носил при жизни лежащий под плитой человек. Рисунки из старинных рукописей, которые обычно воспроизводят в учебниках по истории Средних веков, часто кажутся странными, особенно нам, чей глаз привык к фотографиям или к рисункам, выполненным с соблюдением законов перспективы. Но эти рисунки позволяют заглянуть в прошлое и узнать, как люди одевались, жили, работали и сражались. Надо, правда, хорошенько запомнить, что не все средневековые картины дают точное представление о прошлом. Многие дают, но отнюдь не все. В то время как лучшие рисунки и картины поучительны, плохие дают о прошлом совершенно неверное представление.

Есть еще одна вещь относительно средневековых доспехов, которую стоит запомнить: до XV века существовали лишь незначительные расхождения стиля между доспехами разных европейских стран. Если, скажем, нам захочется узнать, как выглядел английский барон в битве при Льюисе в 1264 году, то картинка из шведской или испанской рукописи скажет нам об этом не хуже, чем скульптуры в немецких или французских соборах. После 1350 года, как мы увидим несколько позже, начинают возникать национальные стили, и по мере того, как шло время, разница между ними становилась все более очевидной.