Египетские приключения - Оливия Кулидж Страница 2

Асенат прикрепила цветок лотоса к волосам, а ее руки вили гирлянды из цветов, охапками лежавших на пристани. Люди приходили группами и приносили все новые охапки. Мужчины прикрепляли гирлянды к стенкам ветхого навеса и украшали нос баржи. Они успели закончить работу до восхода солнца, и женщины объявили, что в этом году баржа красивее, чем в прошлом.

И вот все погрузились на баржу, располагаясь на скамьях гребцов или прямо на палубе, а некоторые даже взобрались на крышу шаткого маленького навеса и сидели там, свесив ноги. Один из мужчин занял место у рулевого весла на корме, чтобы управлять баржей. Бетэ с более легким веслом занял место на носу баржи, чтобы отводить лодку от водоворотов и мелей. Двое мужчин с силой оттолкнули баржу от берега и запрыгнули на нее. Над пустыней показались первые лучи солнца. Путешествие началось.

Баржа плавно плыла по реке, гребцы дружно работали веслами, направляя ее по течению. Множество других лодок двигалось вдоль берега под крики и возгласы толп счастливых мальчишек, танцевавших на пристани, а когда «Голубой кот» проплывал мимо, они выкрикивали в его адрес обидные слова.

Под свист и улюлюканье из канала появилась другая лодка, видавшая лучшие дни. Человек с веслом осторожно управлял ею. Над ее носом возвышалась ободранная голова крокодила без нижней челюсти, а выцветшие красные столбы, поддерживающие навес по углам, свидетельствовали о ее былой роскоши. Поравнявшись с лодкой, люди на «Голубом коте» закричали, а женщины затрясли погремушками, сделанными из бусинок, надетых на натянутые параллельно нити. Асенат почувствовала, что навес пошатнулся, когда одна из женщин, сидевших на нем, вскочила на ноги и замахала «Крокодилу».

– Что же вы даже не отремонтировали свою посудину перед посещением богини? – закричала она, стараясь перекричать шум и грохот.

Девушка в красном ожерелье танцевала на крыше «Крокодила», умело перебирая ногами и наклоняясь так, что ее спина и руки почти касались палубы. Высокий худой мужчина, стоявший с веслом на носу, повернулся и прикрикнул на рулевого, оглушенного криками, свистом, боем цимбал и забывшего об опасности. Рулевой отчаянно толкал лодку, попавшую в водоворот, который развернул «Крокодила» так, что тот двигался носом на «Голубого кота». Бетэ, перепрыгнув через поручни, с силой оттолкнул надвигающуюся лодку своим веслом. Когда весла двух лодок ударились друг о друга, раздался громкий крик. «Крокодил» медленно качнулся, развернулся и сел на мель.

Худой рулевой не смог предотвратить столкновения, танцовщица шлепнулась на палубу, а люди на «Голубом коте» издали победный возглас. Рулевой на «Крокодиле» поднял руку и со всей силы швырнул весло в Бетэ. Люди на «Голубом коте» поспешно наклонили головы, стараясь увернуться от летящего весла. Когда весло, ударившись о навес, со стуком упало на палубу, внезапно наступило молчание.

– Ну, Бетэ! – закричал рулевой с «Крокодила».

В адрес «Голубого кота» раздались ободряющие крики и возгласы одобрения, а сидящие на крыше запели песню. Асенат подошла к Бетэ, который все еще стоял на носу баржи.

– Тот парень угрожал тебе, – сказала она ему на ухо.

Юноша рассмеялся.

– Это «крокодилы»! – сказал он, обнимая девушку. – Не беспокойся! Мы знаем их. Мы уже дрались с ними в прошлом году.

Все больше и больше лодок двигалось по реке на праздник. «Голубого кота» обогнала ярко раскрашенная с позолотой маленькая лодочка. Под легким навесом, поддерживаемым столбами, сидели двое богатых мужчин так, что их ноги были плотно сжаты вместе, а руки лежали на коленях. Их головы покрывали богатые парики с аккуратными рядами кудряшек и широкие оплечья, блестевшие золотом и эмалью. За баржей двигалось широкое старое торговое судно, на палубе которого находился чернобородый сириец и рабы-нубийцы на веслах. Другая деревенская баржа плыла по течению, потому что как раз происходила смена гребцов, и люди, отдыхая, пили пиво.

– Я никогда не думала, что на реке может быть так много лодок, – сказала Асенат, безуспешно пересчитывая маленькие рыболовные лодочки из папируса, которые постоянно выплывали из протоков и каналов.

Бетэ растянулся на палубе в тени рядом с ней. Вдруг он вскочил, изображая насмешливый жест в адрес «Крокодила», показавшегося из-за поворота в четверти мили от них.

– Вот подожди, когда мы доберемся до Пер-Бастета, Города котов, – бросил он Асенат через плечо. – Это даже не десятая часть тех лодок, которые ты увидишь там.

Пер-Бастет чернел от лодок, синел от гирлянд из лотосов и белел от одежд людей. Задолго до того места, где река разделялась священным островом, который располагался прямо в середине, люди на «Голубом коте» стали осторожно подруливать к берегу, лавируя между лодками, и искать место для причала. Все люди стояли в лодках, играя на цимбалах, распевая песни и издавая радостные возгласы. Большие лодки натыкались на меньшие. Люди на рыболовецких суденышках пытались найти место у берега, протискиваясь с помощью весел так, что время от времени то с одной, то с другой лодки кто-то падал в реку.

Наконец «Голубой кот» стукнулся носом о берег недалеко от города, где были прекрасные луга, и люди сошли на берег, окунувшись в еще больший шум и суматоху.

– Предсказание удачи!

– Инжир и дыни! – кричали уличные торговцы.

– Пожертвование для святых котов!

– Подайте бедному слепому человеку в честь праздника!

– Маг и волшебник превращает палочки в змей! Не пропустите чудо века!

Зачарованная Асенат только успевала глядеть по сторонам, но Бетэ тащил ее за собой.

– Если мы отдадим волшебнику все, что у нас есть, – строго сказал он, – с чем же мы придем? В первый месяц после нашей свадьбы необходимо купить благословение.

– Ковры! – раздавались голоса со всех сторон. – Ковры, которые согреют вас в холод!

– Это все может подождать до вечера, – сказал Бетэ. – Если мы купим ковры сейчас и оставим их здесь, то их украдут, а носить их с собой просто нет сил. Давай все же пойдем в город и принесем наши дары в храм, пока они свежие.

– Смотри! – Асенат схватила его за руку. – Пусть эти двое пройдут. – Она показала на мужчину с «Крокодила» и танцовщицу в красном ожерелье, которые пробирались через толпу к волшебнику.

– А, не обращай внимания, – сказал Бетэ уверенно. – Идем!

На всю оставшуюся жизнь для Асенат коты стали символом Пер-Бастета и всего, что она и Бетэ делали или видели на празднике. Желтые коты напоминали о широкой улице, ведущей к реке, о храме на острове в тени деревьев, сверкавшем как монета на дне корзины. Полосатые коты с разорванными ушами символизировали узкие проходы между папирусными лачугами, где ютились бедняки, жизнь которых проходила у открытых сточных канав, выкопанных прямо посредине улицы. Белые коты, любимое место которых было у ворот храма, располагались у столбов в тени внешних дворов, где бушевала толпа, а покупатели бойко торговались с уличными торговцами. Огромное количество котов расхаживали и мурчали вокруг длинных столов с дарами, терлись о ноги жрецов храма.