Пехота Сталина в «Зимней войне». Обойти «Линию Маннергейма» - Сергей Бирюк Страница 2

В 1923 г. в СССР началась военная реформа. Важнейшим ее мероприятием был переход к смешанной системе комплектования. Это было вызвано необходимостью: обеспечить возможность военной подготовки всего призывного населения страны и иметь соответствующее количество соединений.

По мнению М.В. Фрунзе: «Наличие территориально-милиционных формирований позволяет нам увеличить количество пропускаемого через ряды нашей армии контингента… это система допускает несение военной службы без длительного отрыва от хозяйства. Другого выхода при данных условиях и численности наших мирных кадров у нас нет и быть не может» [9, с. 220–221].

8 августа 1923 года ЦИК и СНК СССР издали декрет «Об организации территориальных частей и проведении военной подготовки трудящихся». Данным декретом устанавливались порядок организации территориальных частей и прохождения службы в них. Территориальные части состояли из кадрового и переменного состава. Кадровый состав проходил службу как в постоянной армии. Переменный состав пополнялся военнообязанными, начиная со следующего за призывным возрастом года. Подлежащие зачислению в него проходили трехмесячную вневойсковую подготовку. Срок состояния в переменном составе устанавливался четырехлетний. Во время нахождения в части переменный состав подчинялся всем военным законам наравне с проходившими службу в постоянной армии. При увольнении в запас граждане, прошедшие службу в переменном составе, поступают на общий учет военнообязанных и при мобилизации – на укомплектование частей Красной армии [7, с. 34–36].

В 1925 г. положения вышеупомянутого декрета нашли отражение в Законе об обязательной военной службе. Военная служба осуществлялась в трех основных формах:

• действительная служба в кадровых частях РККА сроком от 2-х до 4-х лет (в зависимости от вида и рода войск) и состояние в долгосрочном отпуске от 1-го до 3-х лет;

• действительная служба в переменном составе территориальных войск в течение 5-ти лет путем ежегодных учебных сборов на общий срок 8-12 месяцев, и пребывание в отпуске между сборами, остальное время трудовая деятельность по месту жительства;

• служба вневойсковым порядком (обучение военному делу по месту жительства при отсутствии территориальных формирований методом сборов общим сроком 6 месяцев в течение 6 лет).

Первый территориальный сбор 56-й стрелковой дивизии прошел в ноябре 1923 г. В это время части дивизии дислоцировались: 166-й Красно-Пресненский стрелковый полк в с. Медведь Новгородского уезда, 167-й Замоскворецкий полк в Псковской губернии, 168-й Рогожско-Симоновский полк в Аракчеевских казармах в с. Новоселицы Новгородского уезда, кроме двух батальонов (2-й батальон – в г. Боровичи, 3-й батальон – в г. Валдае и 9-й роты), гаубичный артиллерийский дивизион в Лужском уезде Петроградской губернии, легкий артиллерийский дивизион в Лужском уезде, дивизионная школа в д. Селище Новгородского уезда, отдельная саперная рота в с. Медведь, отдельный кавалерийский эскадрон в д. Селище, отдельная рота связи в Новгороде, там же артиллерийский парк, артиллерийская школа младших инструкторов, а также управление дивизии.

Недостаток разъяснений при проведении агиткампании о военной реформе приводил к непониманию населением сути теркомплектования, распространению различных слухов о предстоящей войне и т. д. Как отмечалось в особо срочном политдонесении от 20 ноября 1923 г., в Медведской волости Новгородского уезда призываемые крестьяне выражали готовность «идти на войну» и просили дать возможность уведомить родных. Но в той же волости слухи о войне вызвали появление большого числа симулянтов (симулировали болезнь отравлением кофеином и др.). В августе 1924 г. 168-й полк доносил в политотдел о прибытии терармейцев к сбору, назначенному на 1 сентября, в пьяном виде. Как обычное явление отмечалось опоздание на сбор на 3–5 дней. Пьянство объяснялось совпадением начала сбора с церковными праздниками – Успения, св. Фрола и Лавра. В 1924 г. проведение терсбора совпало со временем сбора урожая «в тяжелых условиях деревни Новгородской губернии», что вызвало увеличение числа дезертиров (не явившихся на сбор). Как отмечалось в докладе начальника политотдела дивизии А.М. Гибеля на XIII дивпартконференции 18 декабря 1924 года, характерным моментом во втором сборе было отражение на терармейцах настроений и переживаний нашей деревни» [6]).

Имелись сложности с обмундированием. Так в январе 1924 г. 168-му полку не удалось обеспечить обувью, обмундированием и постельными принадлежностями прибывших призывников 1902 и 1903 г. р. Из-за сильных морозов многие заболели, настроение призывников упало, они писали о неудобствах быта домой, срывая тем самым кампанию по призыву. В 168-м полку обмундирования едва хватало для обеспечения полкового караула (те, кто был хорошо обмундирован, иногда находился в карауле бессменно двое суток подряд): «Дневальные босы и не могут должным образом выполнять свои обязанности» [6].

В 167-м полку из-за недостатка дров в казармах стояла температура 5–7 градусов, кроме того, в донесении от 10 февраля 1924 г. отмечалось, что полк может остаться и без варки пищи (отпущенных шефом полка 27 червонцев было недостаточно). Нехватка дров существовала и в других полках дивизии. Из-за холода красноармейцы спали в шинелях, что привело к росту кожных и фурункулезных заболеваний. Пополнение оставалось в той одежде, в которой прибыло из дома (грязной и рваной), из-за чего вырос процент вшивости (в 167-м полку до 57 %). Часть красноармейцев в артиллерийских частях пропускались через баню при околотке, что только увеличивало вшивость и, соответственно, недовольство. Неудовлетворительно была организована стирка белья, которое возвращалось грязное, рваное, сырое и часто вместо нового – старое. Красноармейцы 168-го полка при посещении бани со сменой белья надевали свое собственное старое белье, вследствие чего запас белья в полку истощился, а лучшее разошлось по сундукам красноармейцев, обменивалось на собственные вещи у новобранцев или шло в продажу. Комполка был вынужден провести осмотр и изъятие казенного обмундирования и белья [6].

12 февраля 1924 года в 167-м полку состоялся агитсуд над санитаром приемного покоя Радиным, который при врачебном осмотре сам оказался вшивым и этим подрывал авторитет приемного покоя, являлся неряшливым и неаккуратным. Обвинителем выступил старший врач приемного покоя, защитником – парторг полка, председателем суда – командир полка Обухов. Суд обратил внимание на вред, вносимый в общественную жизнь неряшливым и вшивым красноармейцем. Суд продолжался 2,5 часа и проходил в присутствии 300 красноармейцев и 30–40 местных жителей. Старший врач 167-го полка Оремович написал инсценированную шараду из трех картин, которая призывала красноармейцев соблюдать санитарную грамотность, выявляла наиболее опасные болезни (сифилис, тиф), бичевала знахарство и религиозность [6].

В начале 1925 г. ситуация с обмундированием была значительно лучше по сравнению с аналогичными периодами прошлых лет, но в некоторых частях не хватало постельных принадлежностей, обуви и прочего [6].